Жара – это испытание. Не выдержал? Вон из Москвы! Закрыв глаза, заткнув уши, ориентируясь, как животное, только по запахам. Вот аромат нагретого металла – это пригородная электричка. А вот невообразимая какофония запахов: пирожки с мясом неизвестной породы, ветер из окна, капающий на пол пломбир, селёдка из пакета соседа – и вдруг несравненная «Шанель № 5», столь же нелепая тут, как оперная ария на колхозной улице. Впрочем, «Шанель» и присоединившаяся к ней «Красная Москва» едут только до Переделкина, далее – без остановок.
А вот и мой полустаночек. Наконец можно вдохнуть. Смолистый еловый, лиственный берёзовый, травяной вдох. Аромат спелой груши, она пахнет лимоном с корицей, и свежайший – черешни, которыми я угощаю своих строителей, ремонтирующих моё обветшавшее жилище.
Белорус Толя, народный умелец, бывший танкист, небольшого росточка, лопоухий симбиоз Левши и хитрована. Его судьба: Гомель, женитьба, армия, развод, Севера, Севера, алкоголизм, семья, многолетняя шабашка в Москве и под Москвой – и нет у него проблем. Вернее, для всех проблем тут же находятся способы их разрешения. А деревенский парень молдаванин Вадим, двадцати одного года от роду, большой и плотный, простодушен как младенец. И пахнет младенцем.
Для маляра-украинки с высшим финансово-экономическим образованием, которая уже шесть лет, по двенадцать часов в день, без праздников и выходных, шабашит в России, потому что на зарплату не прожить, я привезла чай. Марку чая она угадывает по запаху, несмотря на то, что постоянно работает с красками. Это графиня в спецовке, принцесса на горошине, потомок известного аристократического рода. Построенные её прадедами школа под Винницей и винзавод в Харькове работают до сих пор. Предки её, как водится, были все репрессированы, кто расстрелян, кто выслан. И потому моя графинюшка родилась уже в Ташкенте, откуда опрометью, бросив всё, когда начались гонения на русскоязычных, составлявших тогда 70% населения города, бежала в 90-е на Полтавщину…
Удивительный мы всё-таки народ. В ХХ веке не было у нас поколения, которое миновали бы войны или другие испытания на слом. А мы всё живём. Как ваньки-встаньки.
…Головокружительный запах свежей стружки и парного молока, сваренной молодой картошки и старой книги, которую давно мечталось перечитать не торопясь… Знаете ли вы, как чудесно пахнут книги? От старых книг веет осенним плодоносным ароматом любовно выношенной мысли. Книга в твоих руках жива твоим личным прикосновением!
Как это замечательно – продлевая книге жизнь, продлевать тем самым и свою собственную, единственную и неповторимую!
Вопреки всем испытаниям.