Томпсон Д. Как продать за 12 миллионов долларов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах / Пер. с англ. Н.И. Лисовой. – М.: Центрполиграф, 2009. – 351 с.
Как там в известном анекдоте? «Вот все вокруг: «Карузо! Карузо!», а я вчера послушал, так ничего особенного». Ну и дальше о том, что напел из Карузо неизвестному слушателю сосед Рабинович.
Имеет ли отношение данная шутка к миру современного изобразительного искусства? Ещё какое! Только с точностью до наоборот. На вторичном рынке артефактов именно десятки «рабиновичей» заставляют порой покупателя приобрести картину даже не глядя.
И это никого не смущает. Картина – не голос, картина – вещь. Она не пропадёт и, глядишь, ещё подорожает. И уж, во всяком случае, станет предметом гордости лавочника, стремящегося позиционировать себя знатоком и покровителем искусств, если о его приобретении все будут говорить как о шедевре.
Книга экономиста Дональда Томпсона настолько хороша, что никакая рецензия не отразит её полезности и очарования. Не стану стремиться к этому и я. Ограничусь лишь несколькими замечаниями.
Во-первых, не стоит рассматривать произведение Томпсона в качестве путеводителя по «миру прекрасного». Автор довольно правильно определяет место произведения искусства в современном обществе и говорит поэтому исключительно об арт-рынке. В его книге действуют главные операторы этой вполне эзотерической секты: арт-дилеры, галеристы, аукционные дома, художественные ярмарки. Томпсон серьёзно разбирается с тем, как образуется цена на то или иное произведение искусства, в общем, подходит к проблеме ответственно. Без сантиментов. Вполне отделяя стоимость от предмета.
Во-вторых, не чувствуйте себя неуверенно, погружаясь в мир виртуальных ценностей. Сразу дайте себе отчёт в том, что вы, проникая в область операций современного искусства, поселяетесь во вселенной симулякров. Такой, где вместо картин наиболее циничные акторы предлагают вешать на стены прямо связки денег (Энди Уорхол), а наиболее ехидные аналитики – справки о продаже (Виктор Пелевин). Оба уверяют, что эффект от искусства в таком мире это только усилит.
В-третьих, забудьте о том, что на картину нужно смотреть. Особенно если это даже физиологически неприятно. Холст (скульптуру, инсталляцию и т.п.) можно купить по телефону не глядя. Значение имеют: рекомендация арт-дилера, финансовая репутация автора, размер объекта. Сама вещь может даже не покидать своё место. Когда-нибудь её можно будет подарить музею, получив за это серьёзные налоговые льготы.
В общем, вы уже поняли. Дональд Томпсон вводит нас в мир мещан, новых обывателей, буржуа. Здесь очень много денег, очень мало времени и очень жгучим бывает желание показать себя культурным. Здесь исчезающе мало истинного благородства и настоящего аристократизма, поэтому сильна зависимость от общественного мнения. Если аристократ зачастую груб в своих вкусах до здравого смысла, то буржуа не уверен в себе до потери разума.
Иначе чем объяснишь фантастические цены на «Дерьмо художника» (Пьеро Мандзони) или работы, выполненные в «технике слоновьего кала» (Крис Офили)? Только полнейшей нечувствительностью к прекрасному как проявлению божественного присутствия в мире дольнем.
Немудрено. Люди, имеющие дело с деньгами (а именно они и составляют основной массив крупнейших коллекционеров), «навозники» по природе, что закреплено священной традицией. Это лишь кажется, что они превращают в золото всё, к чему прикасаются. Нет – золото обретает статус «царского металла», «знака солнца» только в руках алхимика – в руках менялы оно низводится мудрым Средневековьем до уровня «дьяволова дерьма». Следовательно, на это фальшивое золото финансисты могут приобрести лишь фальшивые ценности.
Видимо, именно в этом (моём личном) выводе из книги Томпсона следует искать ответ на вопрос: «А почему сегодня пользуется спросом именно дегенеративное искусство?» Прямого указания на причину в работе экономиста нет. Зато косвенным образом в пользу моего заключения свидетельствует то, что в разумные времена деньги были только у аристократов, которых в принципе не интересовал «вторичный рынок произведений искусства», поэтому и картины, заказываемые ими, были разумны и здоровы. Иисус, Богородица, Святые Апостолы. Сцены из Священной истории. Уважаемые люди – предки. Стада коров придут позже – это уже интересы скотобойни. Ещё позже придёт интерес к отходам жизнедеятельности скота. Чей интерес? Ответа нет.
Впечатляет нарисованная Томпсоном «ярмарка тщеславия», но ещё больше поражают рассуждения об инвестиционной привлекательности произведений современного искусства. Автор убедительно доказывает, что вкладывать в них деньги ничуть не более выгодно, чем в менее экзотические активы. Однако последние не обладают символической ценностью, поэтому не способствуют увеличению символического капитала реципиента. А «понты», как известно, дорогого стоят!
Труд Дональда Томпсона интересен и тем, что в «описательной» части основан на слухах и легендах арт-тусовки. Что можно приветствовать: в мире неопределённостей качеством истинности обладает лишь неопределённость.
На полку «Акулу» следует ставить рядом с произведением Нормана Лебрехта «Кто убил классическую музыку?» и отмечать параллельные места.
И наконец. Никогда не нужно расстраиваться, если вы поймаете себя на том, что вам не нравится современное искусство. Как утверждает Томпсон, оно не нравится никому. Нравится то, что «напел о нём известный галерист», и его цена.
Всё. Никакого волшебства, никакой мистики, никакого искусства. Одна современность.