«Начало войны 1812 года было грустное, а потом вышло удивительно хорошо…» – писал в 1912 году Н.П. Михневич, генерал царской армии.
…Выше Ковно (ныне Каунас), там, где впадает маленькая речка Еся, Неман образует большую луку в сторону западного берега, окаймлённого возвышенностями. Именно это место Наполеон избрал для форсирования Немана главными силами своей армии.
23 июня (по новому стилю), накануне вторжения, Наполеон тщательно осмотрел местность: стоило поставить на возвышенности западного берега Немана артиллерию, и наводка мостов была обеспечена. Под вечер корпус маршала Николя Даву (он первым должен был ступить на Русскую землю) подошёл к реке и затих среди холмов и леса. Огней не разводили. Когда стемнело, рота французских сапёров переправилась на правый берег…
Русские тщательно наблюдали Неман от Ковно до Гродно. Ближайшей к месту переправы воинской частью был авангард 2-го пехотного корпуса генерала Всеволожского – он занимал местечко Яново.
Когда французские сапёры переправились, казачий разъезд спокойно к ним приблизился, и русский офицер спросил:
– Что за люди?
– Французы, – был ответ.
– Чего вы хотите и зачем вы в России?
– Воевать с вами, взять Вильну, освободить Польшу!
Русский дальше не спрашивал, повернул коня, и патруль быстро скрылся в лесу. Сапёры послали вдогонку несколько пуль… Это были первые французские выстрелы, прозвучавшие в России…
Император Александр узнал о вторжении поздно вечером 24 июня, находясь под Вильно на балу у генерала Беннигсена. «Я этого ожидал, – сказал Александр, – но бал всё-таки будет». Адмиралу Шишкову император поручил написать приказы армии и рескрипт фельдмаршалу гр. Салтыкову в Петербург: «Не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моём!» Призвав в 2 часа ночи министра полиции генерала А. Балашова, государь вручил ему письмо и сказал: «Объяви Наполеону, что ежели он намерен вступить в переговоры, то они сейчас могут начаться с одним условием: чтобы армии его вышли за границу. В противном же случае – даю слово! – покуда хотя один вооружённый француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире».
Генерал Барклай-де-Толли, командир 1-й Западной русской армии, получил от Александра І приказ немедленно отступать. Но противился этому и оставил Вильно лишь тогда, когда в окрестностях литвинской столицы появились французы. Ещё 27 июня Барклай писал царю в Свенняны: «Не хочу отступать, пока достоверно не узнаю о силах и намерениях Наполеона. Не видя перед собой превосходного неприятеля, не почитаю нужным отходить назад». В ответ Александр, прекрасно оценивший ситуацию, отписал: «Берегись, чтобы вас не обошли в Вильне! Неприятель может перейти реку Вилию ниже Вильны…». Император Александр лично контролировал ситуацию: 5 июля 1812 года, когда прояснилось направление главного удара и возникла угроза окружения и уничтожения 2-й Западной русской армии, генералу Тормасову (прикрывал киевское направление) он повелел направиться в тыл неприятельским войскам, действовавшим против князя Багратиона.
Последний отряд генерала Шаховского вышел из Вильно через Зелёный мост в 8 часов утра (после чего мост через Вилию был взорван) и отступил на Верки, Решу и Любовну. Однако русский арьергард из егерей и казаков был настигнут французами. Во время стычки казачий полковник Ефремов пикой тяжело ранил принца Гогенлоэ, а капитан французских гусар Октавий Сегюр был ранен и взят в плен – это был первый пленный в войне 1812 года.
…Наполеон в тот день был в особо нервном напряжении. А тут ещё, как специально, заяц вспугнул императорского арабского скакуна, и конь сбросил Наполеона наземь. «Римлянин вернулся бы назад», – шепталась свита…
В 12 дня первым вошёл в Вильно полк польских улан под началом литвинского магната князя Доминика Радзивилла, за ним – 6-й уланский полк Варшавского герцогства под командой полковника Конвовского и французские конные вольтижёры с гусарами.
Ознакомившись с Вильно, Наполеон поехал к епископскому дворцу и в 5 вечера поселился в тех же покоях, что и русский царь за три дня до того.
Барон де Марбо писал: «Заняв Вильно, Наполеон с первых шагов стал испытывать неудачи, ряд которых окончательно погубил его колоссальное предприятие». К ним относилось и обаяние литвинских женщин, ничем не уступавших наполеоновской любовнице-польке Марысе Валевской. К тому же, как утверждают современники, в Париже, Варшаве, Гродно и Вильно в моду вошли облегающие, в меру увлажнённые полупрозрачные женские платья с глубоким двойным декольте. Это усугубило дело. И случилось непоправимое – Наполеон засел в Вильне на целых 18 (!) суток – бесценный дар отступающей Русской армии от пань и паненок.
29 июня 1812 года 2-я Западная русская армия князя Багратиона начала мучительное отступление на восток в направлении Слоним – Несвиж. Багратион прикрывался двумя арьергардами: кавалерийским генерал-майора Васильчикова и пехотным генерал-майора графа Воронцова.
Пять суток под проливным дождём шла 2-я русская армия. Кавалеристы от усталости засыпали в сёдлах, гибли загнанные лошади. У пехотинцев от переутомления выступала вместо пота кровь – умерли 60 воинов.
С 1 июля началась охота на Багратиона. Наполеон отдал приказ маршалу Даву отрезать 2-ю русскую армию от 1-й. Одновременно брату Жерому было приказано быстрее выбираться из Гродно и непрерывно преследовать Багратиона. Вместе Жером и Даву имели около 120 тысяч солдат, тогда как 2-я русская армия (плюс казаки Платова) – не более 45 тысяч.
8 июля Платов с половиной атаманского полка, пятью казачьими полками и двенадцатью пушками встал у местечка Мир. Вместе с отрядами генерала Кутейникова и полковника Карпова у Платова было около 5500 сабель иррегулярной кавалерии (казаки, татары, башкиры, калмыки). В отличие от французского генерала Латур-Мабура Платов хорошо подготовился к бою.
Утром 9 июля уланы подполковника Яна Суминьского ворвались в Мир, где евреи-торговцы ему подсказали, что здесь казаков очень мало. Часа два эскадрон Суминьського гонялся за казаками, пока у плотины на речке Мирянка их внезапно не атаковал казачий полк Сысоева. На помощь полякам поспешили ещё два эскадрона 3-го польского уланского полка.
И тут вдруг появились главные силы атамана Платова. Поляки подались назад – и попали в засаду. Им на выручку генерал Турно бросил 16-й уланский полк Тарновского. Но и Платов ввёл новые силы. Часть улан была отрезана от моста, прижата к болотистым берегам Уши, а затем попала в плен. Видя такую диспозицию, Турно ввёл в бой свой последний – 15-й уланский полк Тщецеского. Но от окончательного разгрома поляков спас генерал Рожнецкий, подключивший бригаду Дзевановского. Казаки отступили к Миру.
2-й русской армии после труднейшего марша необходим был хотя бы ещё один день отдыха. И его, по приказу Багратиона, подарил армии атаман Матвей Платов, к отряду которого был присоединён казачий полк Иловайского и отряд генерал-майора Васильчикова плюс казачья бригада Кутейникова. Таким образом, численность отряда Платова возросла до 9000 сабель.
Утром 10 июля отряд генерала Рожнецкого вновь переправился через речку Ушу и прочесал Мир в поисках казаков. Разведка донесла: в пяти верстах на юг у лесочка появились казаки. Туда Рожнецкий двинул, желая сквитаться за вчерашнее, 7-й уланский полк Завадовского, а основные силы 4-й лёгкой кавдивизии развернул в две линии.
Поначалу казаки «лавой» атаковали 7-й уланский, пытаясь выманить поляков. Но те на хитрость в этот раз не поддались. Меж тем генерал Рожнецкий ошибся, считая численность отряда Платова прежней, то есть на уровне 2600 сабель…
План Платова был прост: втянуть противника в встречный бой, но главный удар нанести по правому флангу поляков (оттягивая туда все резервы противника). Затем бригада Кутейникова обрушится на левый фланг врага, после чего взятых «в клещи» поляков нужно было разбить. Но на деле всё оказалось сложнее: мешал 7-й уланский полк, скрытый в леске.
В 18.00 сражение началось артподготовкой и атаками отряда полковника Васильчикова на 7-й уланский польский полк. Лишь с третьей попытки уланы были выбиты из злополучного леска и оттеснены к основной позиции.
Обещанная полякам помощь так и не подошла. И в 21.00 в левый фланг Рожнецкого ударила казачья бригада Кутейникова. Поляки ответили встречной атакой. Сражение перешло в решающую фазу. 60-летний атаман Платов лично встал во главе донцов. И поляки дрогнули. Сначала подался 11-й, потом 7-й уланские полки. Затем рухнул левый фланг поляков, за ним и остальные. Казаки гнали противника до Мира, где их остановила артогнём и контратакой кавбригада Тышкевича.
Подкрались сумерки. Двухдневное кавалерийское сражение у Мира закончилось. Современная польская историография считает, что 4-я кавдивизия потеряла около 30% своего состава (1600 человек): 9 июля – 500 убитых и раненых плюс 250 пленных; 10 июля – около 800 убитых и раненых плюс 120 пленных. Среди пленных 16 офицеров, в их числе два шефа эскадронов (Суминьский и Радзиминьский).
По русским данным, в плен попали около 30 польских офицеров и более 350 солдат. В отношении русских потерь атаман Платов, как и всегда, был лаконичен: «Урон мал!» Это выражение стало нарицательным.
До встречи с 1-й русской армией войскам князя Багратиона предстояло прошагать с боями ещё 600 вёрст, форсировать Березину, Днепр, несчётное число мелких рек. Генерал Ермолов, начальник штаба 1-й русской армии, считал спасение 2-й русской армии чудом. Багратион в своём письме Ермолову от 19 июля 1812 года написал: «Насилу выпутался из аду. Дураки меня выпустили. Сейчас побегу к Могилёву и, может, их в клещи поставлю…»
P.S. За счёт средств Союзного государства памятник героям войны 1812 года в 2010 году установлен в Полоцке, а 2 августа нынешнего года открытие такого же памятника планируется в посёлке Красный Смоленской области.