Как и было обещано, «ЛГ» возвращается к разговору об идее установки в Москве памятника Борису Ельцину и, в частности, к проведённому Музеем ART4.RU конкурсу «Монумент»
Мало кто из тех, кто пережил 90-е, захочет помянуть их простым тихим словом. Правда, когда Ельцин умер, двадцатилетние говорили о нём с сентиментальной жалостью – на ту эпоху пришлось их взросление, к тому же в школьное время политикой интересуются мало. Те, кто постарше, спорили и высказывали крайние точки зрения. И хотя похоронили бывшего президента Российской Федерации меньше чем полгода назад, уже сделана первая громкая попытка оценить его фигуру и роль в истории – сформулировать, причём в максимально общедоступном и сконцентрированном виде, те клише, которые будут потом перепечатывать учебники, которые «монументальным» образом отпечатаются на сетчатке всеобщего глаза. Не слишком ли рано? Вспомним, что Медный всадник, к примеру, который, хочешь не хочешь, властно определяет доминанту нашего отношения к Петру I, был воздвигнут на Сенатской площади спустя почти 60 лет после кончины императора. Не торопимся ли в очередной раз, как в случае с увековечением личности Сталина (хотя пример этот, наверное, не совсем удачный)?
Некоторые отдельные личности и целые инициативные группы решили, что нет, самое время. Уже на следующий день после известия о смерти Зураб Церетели во всеуслышание заявил о своих творческих намерениях, о том, что он «будет стараться точно создать его (Ельцина. – Л.Р.) образ в памятнике». В пику главе РАХ недавно рождённый Музей актуального искусства ART4.RU довольно быстро организовал свой конкурс проектов памятника президенту. Месяц принимали заявки, оценивали и отбирали наиболее удачные, а потом выбрали 20 самых удавшихся работ, пять из которых в период с 11 сентября по 11 октября выставили на народное голосование. Организаторы сразу же заявили свою решительную эстетическую позицию: никакого официоза и Церетели, зелёный свет современному искусству. В списках участников фигурировали, скажем, покойный Дмитрий Пригов, Андрей Бартенев и фигуранты последнего громкого скандала в сфере нашей художественной жизни – группа «Синие носы». И это обращение к модным художникам – адептам актуального сиюминутного искусства – оказалось символичным и, что называется, глубоко показательным.
Казалось бы, именно при Ельцине «актуальные» художники смогли выставляться в галереях, обрели долгожданное паблисити (хотя, заметим, творческие эксперименты к концу 90-х свелись вдруг к скучноватому единообразию: побольше интерактивности, заумности, уметь рисовать необязательно). Но почему-то именно они – творцы-актуальщики – представили на конкурс самые злые шаржи на Бориса Николаевича. Одна из работ – гигантский гамбургер с начинкой из долларов и колбасы, на вершине которого на троне сидит президент. У «Синих носов» – проект памятника в виде «остановленного мгновенья»: пресловутого «Железного Феликса» краном снимают с лубянского постамента (а владелец ART4.RU Игорь Маркин, надо сказать, лучшего места для итогового водружения в Москве просто не видит). Пригов вообще нарисовал рюмку – такой же язвительный намёк на мифологию, окружавшую бывшего президента, как и другой проект – алое сердце с надписью «Дорогие россияне». Злая сатира вряд ли была целью организаторов, она, видимо, появилась спонтанно. Музей вообще хотел сделать великодушный жест – помочь молодым и современным осовременить городскую среду, да к тому же в соответствии с ритуально декларировавшимися высочайшими заявлениями оставить право выбора за народом. И как тут было Фонду Б.Н. Ельцина не поддержать инициативу. Закончилось же всё дело тем, что организаторам, сделавшим изначальную установку на полное отсутствие цензуры, пришлось-таки объявить на пресс-конференции, посвящённой открытию экспозиции соискателей и началу народного голосования по проектам, что самые ироничные работы в конкурсе не участвуют.
Почему же наших artists потянуло не на «фигуристые» скульптуры и даже не на монументальные композиции, а на довольно немилосердную каменную карикатуру? Причина, видимо, в том, что им, привыкшим работать не с традиционной формой и содержанием, а с формами упрощёнными – ready made объектами, видеоинсталляциями, где обыкновенное шарлатанство так легко замаскировать под талант, – Ельцин оказался не по зубам. Как к первому президенту ни относись, а ельцинские «реформы» и эксперименты забыть будет трудно – размаха ему хватало. В тотальном хаосе бандитских, беспредельных 90-х – с голодными пенсионерами, денежными пирамидами, вымирающим населением – несомненно была своя завораживающая масштабность. Да, ельцинская эпоха оказалась не созидательной, а деструктивной, она не дотягивает до большого стиля, однако наши художники, привыкшие тасовать цитаты из чужих идей, как краплёные карты, не смогли адекватно выразить и её. Художник, может быть, не обязан быть шибко умным, но скатываться на уровень КВН ему тоже негоже.
В итоге, самая адекватная идея памятника – проект Дмитрия Гутова: грубые бетонные буквы, образующие фамилию президента. Ельцин у Гутова превращается в цепочку символов, которая приобретает значение, только попав в контекст. Референт оказывается неважен, а за оболочкой знака обнаруживается пустота, хаос и ничто. Ельцин – это слово, которое каждый расшифровывает сам, внося цепочку символов в своё высказывание. Получается, что президент – всего лишь функция. Логика истории, согласно этому замыслу, вероятно, была такова, что конкретный живой Ельцин с его биографией был не так уж и важен – на его месте мог оказаться любой, кто открыл бы все шлюзы. И смотря на этот проект, начинаешь приходить к мысли, что как человек и личность Борис Николаевич особого значения – к счастью или к сожалению для него – не имел.
Кроме того, работа Гутова – действительно самая удачная – подтверждает, что Ельцина ещё не осмыслили. Слишком мало времени прошло. И даже если этот проект выиграет, и памятник поставят – не на Лубянке, конечно, в это никто не верит – но, например, в сквере перед музеем ART4.RU – это будет лишь пробный монумент. Резервирующий место и дожидающийся нового – зрелого и адекватного. Который, кроме всего прочего, может так сложиться, будет памятником вовсе не Ельцину.
И последнее соображение. В любом случае, как бы там ни случилось, будущую скульптуру – лауреата конкурса «Монумент» ждёт в нашей урбанистической среде маргинальное место. У нас уже сложилась эстетика городского памятника – и от европейской, к которой дружно апеллируют соискатели, она отличается кардинально. Их знаковые городские скульптуры – от «Писающего мальчика» до памятника беременной безрукой женщине, сделанного Марком Квинном и установленного по результатам конкурса на Трафальгарской площади, – созданы в традициях, идущих от Средневековья, со свойственной ему гипертрофированной телесностью, фиксации на теле, приземлённости. Некрасивое у европейцев давно стало предметом искусства – примерам, в том числе и регулярно доставляющимся нам, несть числа.
Наша культура – тоже европейская, однако попавшая к нам через Византию. Если Запад воспитан Аристотелем, то мы – платоники. У нас больше идеализации, в том числе и телесного, мы живём небом. Наш балет – классический. Наша скульптура – классическая девушка с веслом.
Поэтому памятники-уродцы, порой всё же появляющиеся на наших улицах, превращаются в казус. Если решать, что лучше – проект современного художника или Ельцин на танке работы Церетели, – я выберу Церетели.
НЕОБХОДИМОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
В конце минувшей недели были официально объявлены результаты народного голосования по конкурсу «Монумент», в котором в общей сложности приняло участие менее шести тысяч человек. Первое место завоевал проект художника Дмитрия Каварги – абстрактная скульптура из искорёженного металла, согласно определению самого автора – «биоморфное чёрное чудище» (см. на фото вверху справа).
При том что инициаторы акции полны решимости воплотить всё задуманное до конца и планируют в эти дни обратиться в соответствующие городские структуры с заявкой на установление работы Д. Каварги на Лубянской площади в Москве, можно с громадной долей вероятности предположить, что итоги конкурса свели эту имеющую и без того немного шансов на осуществление идею практически к нулю.
Проект Ростана Тавасиева: «Маленький игрушечный зайчик держит огромную наклонившуюся стелу, на вершине которой стоит фарфоровая ваза. Почему именно зайчик? Потому что больше некому». Материал: стекло, камень, бронза, лампа.
Проект Дмитрия Каварги: «Это монумент деструкции и распада, поглощения упорядоченности хаосом, без которого абсолютно невозможно новое созидание». Материал: чёрный металл.
Проект Андрея Бартенева: «...слёзы нашей радости мы связываем с поступками того или иного человека, с надеждой на него... что этот человек способен всё изменить к лучшему, способен нас изменить... бесконечные слёзы надежд». Материал: сталь.