Сухбат Афлатуни. Глиняные буквы, плывущие яблоки. М.: Эксмо, 2020. – 384 с. – 1200 экз. – (Большой роман. Современное чтение).
Проза ташкентского писателя Сухбата Афлатуни (настоящее имя – Евгений Викторович Абдуллаев) насквозь пронизана восточным, среднеазиатским колоритом и воздухом. В отличие от А. Кушнера, который заметил: «Я не люблю Восток, не понимаю.» – он глубоко понимает и чувствует дух этого таинственного мира. Со стороны может показаться, что передать особенности региона не составляет большого труда: представь себе пестроту и разноголосицу восточного базара, сладость его фруктов и остроту специй – вот тебе и готовая картинка. Но такого рода изображения зачастую грешат этнографизмом и звучат вторично, иллюстративно.
Восприятие Афлатуни жизни не внешнее, оно всеми корнями уходит в мифологию древней Азии с её степями, пустынями, садами и арыками, а кроной обращено к современности с раздробленной страной, кризисом менталитета, разрывом многовековых связей и потоком мигрантов-гастарбайтеров.
Новый сборник состоит из трёх сочинений, скорее всего относящихся к жанру повести. В каждой из них среднеазиатская тема аранжируется в разных смысловых и исторических регистрах.
В повести, давшей название книги, интерес автора в основном сосредоточен на социальном устройстве мира, перекосах и несправедливости общественной жизни. Главные герои наделены не собственными именами, а ролевыми обозначениями: чванливый и алчный Председатель (в его архетипе можно усмотреть черты как средневекового бая, так и советского бонзы), услужливый Участковый, жуликоватый Агроном, Старый и Новый учителя. А люди с именами – это простой народ, терпящий притеснения со стороны сильных мира сего. Главное притеснение – лишение его драгоценной воды, которой всегда мало.
Если вспомнить, что вторая часть сказания Леонида Соловьёва о Насреддине тоже базируется на истории жадного бая Агабека, вознамерившегося лишить дехкан источника жизни – водопоя на горном озере, становится ясно, что сюжеты Афлатуни органично вписаны в вековую традицию.
В центре второй истории – «Пенуэль» – жизнеописание патриарха семьи Якова. Его судьба захватила огромный период: от конца XIX до начала XXI века. Сколько трагедий, драм, испытаний, потерь и обретений!.. Сознание старца постоянно проваливается в прошлое, вместе с ним по этапам вековой жизни путешествуют его правнук и тёзка. Но вот что характерно: касаясь даже самых сложных страниц нашей истории, автор и его персонажи не впадают, как это часто происходит, в обличительный тон. А значит, его проза не переходит в назидательную, публицистическую плоскость, не становится тенденциозной.
В этом помогает и характерный юмор писателя. Его герои, рассуждая о типе революционера, приходят к выводу, что все сторонники радикального переустройства жизни несут в себе единое зерно – черты библейского Иакова, который пытался противостоять Богу. Вспоминаются и французские Жаки, и Жакерия, и Яков Свердлов... Главный герой спрашивает, почему же Ленин был не Яковом.
«Ленин? – Адвокат свернул в переулок. – Ленин был Ульяновым. То есть Юлиановым. Юлиан Отступник, слышали, христианином был, а потом против них гонения начал? То-то. Но и Яковом он был, этот Ульянов, хотя и неявно. Как звали сына Якова, которого тот более всего любил и которому передал благословение? Иосиф. А кто дело Ленина принял-продолжил? Иосиф. Так что был, был Ленин Яковом.»
Сюжет «Годы барана» навеян традициями мировой литературы. Такси, едущее через пустыню из Бухары в Ургенч, везёт разномастную компанию и ломается на половине пути. Что остаётся путникам? Конечно, рассказывать истории своей жизни. Честно, откровенно, без прикрас. Как в «Тысяче и одной ночи», «Декамероне», «Кентерберийских рассказах» или «Бежином луге». Жизнь советская, перестройка, лихие 90-е. Повествование идёт энергично, зримо, без купюр, но и без издёвки: ведь это – наша общая история, и вспоминать о ней надо без гнева и пристрастия. В этом и состоит, пожалуй, главное достоинство прозы Сухбата Афлатуни.
Сергей Казначеев