В 60-е годы прошлого века в нашей стране в полный голос заявила о себе своеобразная жанровая разновидность юмора, где насмешка касалась явлений, прямо противоположных забавным: болезней, увечий, смертей, похорон. Наряду с обычными анекдотами появились так называемые садистские частушки типа «Девочка в поле гранату нашла...». Их слушали, брезгливо поёживаясь «от ужаса», и тем не менее мигом запоминали, чтобы при случае пересказать знакомым.
Некоторые наши критики считают, что чёрный юмор и возник-то как реакция на лакировочную действительность, характерную для советских фильмов и книг. Это всё-таки верно лишь отчасти. Чёрный юмор появился много раньше, одним из его основоположников считается французский прозаик Шарль Мари Жорж Гюисманс, самые нашумевшие произведения которого выходили в конце XIX века, а зачатки жанра просматриваются даже в шекспировском «Венецианском купце». Правильнее считать, что подобный «смех сквозь слёзы» возник как реакция на некое благополучие, степень сытости, при которой человеку требовалось напоминать о бренности всего земного. Как желание во всеоружии встречать возможные неприятности.
Всё вышесказанное подтвёрждает новый альбом художника Леонида Тишкова «Чёрный юмор для белых и цветных» (М.: Гаятри, 2008). Тишков не смакует разного рода негативные явления, как ни странно, его юмор не мрачен. Он игнорирует чернуху типа той, которой переполнен Интернет («Чем играют слоны в футбол? – Дохлыми младенцами»), ночные кладбища и вампиры тоже не по его части. Его персонажи находятся в менее экстремальных условиях, сами ситуации сплошь и рядом даже 
поэтичны. А как иначе можно оценить сценку, когда в цеху к изнемогающим от жары сталеварам присоединяется вырвавшийся из адского пекла дьявол? Или дедушка Мазай, не пускающий в лодку к зайцам тонущего человека? Тишков по натуре не мизантроп. Просто у него – особый взгляд на мир. Этим ценен всякий хороший художник.