Год Франции в России – это не значит Год Франции в Москве или Санкт-Петербурге. Сказать об этом нелишне, ибо приходилось слышать и такое: «А что это Серпуховский музыкально-драматический театр взялся не за местный материал, а за французский?» Потому и взялся, что это театр столичного уровня и о публике своей думает как о столичной. Да не звучит сказанное пафосно, актёры и актрисы из 51 страны мира, работавшие на серпуховской сцене в четвёртом проекте СТД РФ «Международная летняя театральная школа», говорили об этом с искренним восторгом. Театральный «новый год» начинается. Это будет 6-й сезон отреставрированного театра и 96-й год от его основания.
Творческая работа, кипение идей и страстей не прекращались даже в самую страшную жару. Режиссёр и балетмейстер Елена Порошина, хорошо знакомая театралам Москвы и Южного Подмосковья по пластическим и танцевальным фрагментам в местных постановках и собственным камерным спектаклям, работала над оригинальным проектом «Театр Жана Кокто». Сценографию этого рискованного творческого проекта взял на себя Ефим Руах – главный художник театра в Мемориальном музее А.П. Чехова в Мелихове. Концепцию «погружения в Париж» и её детальное воплощение придумала и осуществила арт-директор театра Наталья Суконкина. А всю «головную боль» продюсера в экстремальных условиях взял на себя директор театра Евгений Шпектор.
Жанр театрального действа определить сложно, и «мюзикл» здесь – слишком легковесное слово. Сюжет спектакля – вечная драма любви. Литературной основой сценария стали три новеллы и две драматические миниатюры знаменитого французского поэта, философа, художника, драматурга, режиссёра Жана Кокто. Он писал эти «Маленькие трагедии» для великой Эдит Пиаф. Она играла их на маленьких сценах элитарных парижских кабаре, а потом и в кино. Они были друзьями и, как в сказке, умерли в один день. Франция и все ревнители французской культуры были потрясены мистическим совпадением – Эдит Пиаф и Жан Кокто оставили этот мир 11 октября 1964 года.
Французская культура всегда была особо притягательной для просвещённой русской публики. Но и Франция не была равнодушной к нашей культуре. Русские меценаты в конце ХIХ – начале ХХ века скупали картины французских импрессионистов и постимпрессионистов, поэтому в наших музеях – богатейшая коллекция этих сокровищ. Сергей Дягилев подарил миру «Русские сезоны в Париже». Ещё Гектор Берлиоз сказал когда-то, что свет европейской музыки грядёт с Востока. Мусоргский, Чайковский, Рахманинов, Стравинский, Прокофьев стали кумирами Франции, в 1920-е годы там всерьёз были обеспокоены «засильем иностранной (подразумевалось – русской) музыки». Знаменитые «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной – монументальный символ советской эпохи – тоже были впервые представлены в Париже на Всемирной выставке в 1937-м. А в 1960-е советского зрителя покорили идеальные киногерои Жана Марэ. Кстати, и Сергей Дягилев, и Жан Марэ были близкими друзьями Жана Кокто...
Спектакль в Серпуховском театре задуман как погружение в атмосферу Парижа – изящную, творческую и бесшабашную. В постановке заняты все артисты труппы, и главной задачей, по словам режиссёра Елены Порошиной, является возможность каждому проявиться и выразиться в пластике, актёрском мастерстве и таланте. Синтетический спектакль, где слово, пластика и вокал должны соединиться вместе, – это сложнейшая работа. Живая, образная актёрская речь должна ложиться на фоновую музыку и совпадать с движениями партнёров. Обычно на создание таких спектаклей нужно не менее полугода – серпуховская труппа рискнула сделать спектакль за два месяца. Актёрам пришлось учить роли не только на русском, но и на французском, танцевать бальные и современные танцы, да ещё на движущихся подиумах, осваивать акробатические элементы, пантомиму, сценический бой.
Все артисты молоды. Они работали с огромной самоотдачей и энтузиазмом. А ещё делались новые декорации, реквизит, изумительной красоты костюмы. Вся эта «материальная часть» появилась на сцене буквально за несколько дней до премьеры, и её срочно надо было «обживать». Тоже задача не из лёгких. Но зрителю не важно, «как это делается», зрителю важно, что получилось в результате.
И вот – премьера. Театр начинался, конечно, «с вешалки». Но потом гостей встречал уголок Парижа – «Монмартр», на котором расположились пусть неизвестные, но талантливые художники, ремесленники, бродячие артисты. Девушки в ярких нарядах предлагали публике букетики цветов, а изящный гарсон – немного шампанского. Фортепьяно и флейта исполняли «забытые мелодии». Весь этот обаятельный вернисаж создали серпуховские живописцы, ювелиры, керамисты, «кукольники», музыканты.
Но вот начался спектакль – занавеса нет. Есть белые жалюзи, сквозь проёмы которых выходят, выпрыгивают, вылетают, выбрасываются, выползают герои. Музыка – французский шансон 30–70-х годов прошлого века. Вечная тема флирта и страсти, нежности и жестокости, обретения и потери. Всё это воспаряет и рушится в немыслимо красивом танце обречённой любви. Невольно приходит на память сюжет из «первого круга» Дантова «Ада». Там двое грешных влюблённых обречены на вечное стремление друг к другу.
И, справедливости ради, надо сказать: мастерская работа драматических артистов Екатерины Журавлёвой и Сергея Кирюшкина, ироничный вокал классической певицы Ольги Синельниковой и беспредельно органичная пластика Сергея Урганскова могут сделать спектакль явлением на самой престижной сцене. Он уже стал весомым вкладом в программу Года Франции в России.