Блокадный дневник Димы Бучкина

Накануне в Петербурге, в Балтийском медиацентре, открылась выставка «Война и мир Дмитрия Бучкина», посвящённая 70-летию прорыва блокады Ленинграда.
Дмитрий Бучкин – ветеран войны, блокадник. В Петербурге и не только он известен как живописец, акварелист, график, педагог, член Петровской академии наук, сын художника Петра Бучкина. Произведения его выставлены в Русском музее, галереях Японии, Кореи, Швеции, Франции. Полотно «Город-крепость» открывает экспозицию Музея обороны Ленинграда. Здесь же хранятся и странички его уникального «блокадного дневника» – записной книжки, в которую тогда ещё начинающий художник фиксировал всё, что видел вокруг. Дмитрию Бучкину удалось пережить блокаду. Сегодня ему – 85, и он продолжает рисовать.
– Когда появился этот дневник, в который вы стали зарисовывать происходящее?
– В первые дни блокады. Альбомчик этот сшил папа, принёс и сказал: «Рисуй, Димка. Кто, если не мы?» Он тоже вёл дневник. Я был наблюдательным мальчишкой, следопытом таким, и стал всё зарисовывать. Печку новую – старая требовала много дров, и мы сложили с отцом из кирпичей маленькую. Прачечную – туда ходили за водой, водопровод замёрз, приходилось часами стоять, чтобы по капельке набрать ведёрко. Пайку хлебную – чтобы получить её, нужно было встать в очередь очень рано, сначала поднимался и уходил отец, за ним я, потом мама, иногда, когда подходила твоя очередь, объявляли: «А хлеб закончился!» Я до сих пор не понимаю, как мы выжили. Это непостижимо.
– На одном из ваших рисунков блокадного дневника – лучи прожекторов, самолёты. И дети, обороняющие крышу, – вы и ваши друзья.
– Немецкие самолёты чувствовали себя над Ленинградом как дома. На многих крышах дежурили отряды самообороны, куда в основном входили мальчишки и девчонки. Мы обороняли свою крышу: друзья – Лёнька Кривский, Олежка Чубинский, Макс Райкин, я и молодая женщина Марья Афанасьевна. Кстати, с появлением первого советского самолёта связаны и первые хорошие блокадные воспоминания. Это случилось ранней весной 1942-го, небо было ясным, и вот зарокотал над головами наш истребок. Все люди тогда смотрели на него и радовались.
– Дмитрий Петрович, во время войны вы продолжали учиться. Расскажите, как проходила художественная жизнь в блокадном городе?
– Художники работали, мы учились. Помню первый Новый год, когда в бомбоубежище за пустым столом собрались все художники. Кто-то сказал: «Разве можно было подумать, что вот так мы справим этот праздник». Пожелание к будущему году было одно – чтобы победили! Среди нас был Иван Билибин, художник, многие годы проживший во Франции и в 1941 году приехавший в Советский Союз. При свете коптилки в бомбоубежище он писал былинных русских богатырей. К празднику Иван Яковлевич сочинил оду, в которой были такие слова: «Пройдут года, пройдут ненастья, и снова улыбнётся мир». Умер он в феврале 42-го… Из жизни тогда ушло много сотрудников академии. А 13 ноября 1943 года на улице Герцена, 38, в промёрзшем выставочном зале была организована первая военная выставка. Тогда можно было увидеть картины Николая Дормидонтова, Николая Тимкова, Ярослава Николаева.