Инга Макарова
Лауреат литературных фестивалей «Славянские традиции», «Интеллигентный сезон», «Русский Гофман», фестиваля «На Соловецких островах», а также Грушинского фестиваля. Живёт в Санкт-Петербурге.
Дочери
Он в ней растёт, пульсирует, тревожит:
Огромный, невозможный шар земной.
И, Господи, что станется со мной,
Когда его смогу коснуться кожей?
Пока – тиха, прекрасна и кругла,
Но целый мир вместить в себя смогла!
Когда, себя стреножив на бегу,
Его принять я на руки смогу,
Немея в полувздохе, полустоне...
Все те, кто жил когда-то до меня,
Те, кем потом, родившись, стала я,
Ликуя, упадут в мои ладони.
И предков, затерявшихся в веках,
Я разгляжу в зияющих зрачках
У времени – бесстрастного эксперта.
И я не буду знать, что мне сказать...
А вечность поглядит в мои глаза
И подмигнёт: «Ну, здравствуй! Ты – бессмертна!»
* * *
Вежливой санитаркою
Осень в мой дом вошла.
Рыжей метёлкой шаркая,
Вымела из угла
Общие наши праздники,
Общий вечерний чай...
Радости наши разные
Вымела невзначай.
Вымыла пол старательно,
Слёзы отжав в ведро,
Бережно и внимательно
Стопкой сложив «добро»:
Наши дела и помыслы,
Нашу и быль, и боль,
Беды, обиды, домыслы –
Нашу с тобой любовь...
Дверь притворила бережно
И навсегда ушла.
Но, дорогой мой, веришь ли,
Много ещё тепла!
Лето ведь не ушло ещё –
Надо его прожить!
Стопочкой наше прошлое
Пусть на виду лежит...
Страна на дорогах
Ура! Сентябрь! Подлатана страна!
Политика дорогам – не помеха.
Конечно, не замена полотна,
Но можно жить. А значит – можно ехать!
Нам ямочный ремонт за лето дан,
Чтоб мы забыли вешние ухабы.
Своих коней избавили от ран
И несколько расслабились. Хотя бы...
Но вот – зима, внезапно, как всегда.
Проспекты прорастают колеёю.
Немного соли. Очень много льда.
И дворники с лопатами... Порою...
И, продираясь через битый лёд,
Подсчитывая раны и потери,
Мы знаем: скоро оттепель придёт! –
И мы все ждём, надеемся и верим.
Но по весне всё глубже колеи
В асфальтовом всегдашнем бездорожье...
И радостно охотится ГАИ
На тех, кто был не слишком осторожен...
Весна! Весна!! Сойдёт с асфальтом лёд!
И мы опять растеряны, как прежде...
Но будет, будет ямочный ремонт!
На наших судьбах, душах и надеждах...
Говорим по-английски
Я со шведской женщиной Алисой
Говорю на ломаном английском.
Мы жуём с ней русские ириски,
Запивая козьим молоком.
Я ей говорю: как мне здесь классно,
До чего же Швеция прекрасна!..
А она кивает мне согласно,
Цокая тихонько языком.
А она в ответ мне – про Россию,
Что, конечно, нет страны красивей...
И смолкает тут же, обессилев,
Заплутав в улыбках и словах...
Да, её английский тоже слабый,
В нём всё те же ямы и ухабы,
Но мы понимаем с ней хотя бы,
Где, зачем мы и в каких мирах...
Нам так хорошо вдвоём, и всё же
Мы так бесконечно непохожи...
Заполняем фразами, как можем,
Мир разноязыкий и большой.
А когда иссякнет наш английский,
Нам ещё останутся ириски:
Путь мостить нелёгкий и неблизкий –
Тропку между словом и душой.
* * *
Просто – женщина в метро.
Не спеша, под ручку с мужем.
Ждёт ребёночка к тому же,
И в душе её – светло!
И в глазах её светло:
Это завтрашние дети
Нам о том негромко светят,
Что их время подошло.
И на лицах у людей
Загораются улыбки.
И вечерний сумрак зыбкий
Тоже кажется светлей.
И нахлынуло тепло
Вдруг желанье измениться,
Чтобы так же научиться
Освещать чужие лица
Повседневности назло!..
... Растворилась в суете,
Проскользнувшая случайно
Эта трепетная тайна,
Бросив вызов темноте…