Католический собор Санта Клара в центре Стокгольма (на фото) напротив крупного универмага «Оленс» великолепен, высок, виден из всех районов. Это не только исторический памятник и уникальный архитектурный объект. Когда я жил в столице, это было лет двадцать назад, иногда заглядывал в собор. Можно было спокойно посидеть наедине со своими мыслями, осмотреть реликвии храма, без спешки поговорить с настоятелем.
Как же был удивлён, даже поражён, когда во время недавней поездки в столицу, зайдя туда, прямо с порога натолкнулся на совсем другую картину. От торжественной и протестантски скромной атмосферы не осталось следа. В нос жахнуло запахом мочи и несвежих тел, а звуковой фон состоял из странной смеси храпа, приглушённых всхлипываний на одной из боковых скамеек и невнятного бормотания. Неподалёку от входа спал человек в рваной одежде, рядом развалилась ещё пара таких же с початой бутылкой спиртного в ногах. Правда, увидел двух пенсионеров. Они с испуганным видом, чуть ли ни прижимаясь к стене, листали Библию.
Я обратился к служителю, выразив удивление: мол, не упомню такого! Он с нотками оптимизма ответил:
– Все дети Божии. Хоть бездомный, хоть наркоман. Всем приют нужен.
Я возразил, что «приют» не стоило бы предоставлять тем, кто не проявляет уважение, но служитель уже утратил ко мне интерес.
Невольно вспомнился разговор двухлетней давности с приходским священником тысячелетней церквушки Энеби в Норрчёпинге. Тот сетовал на резко участившиеся случаи воровства и вредительства. Тащат всё: книги, элементы декора, садовый инвентарь, ломают или портят скамейки. К полиции, говорил он, можно не обращаться – ей едва хватает сил отслеживать тяжкие преступления. В будни церковь стали просто закрывать, делая исключения лишь для организованных туристов.
Хотя чему удивляться? Когда власть и церковная, и административная запитаны из одного источника под названием «мультикультурализм» и «толерантность», иного ждать нечего. На последнем гей-параде в Стокгольме шведская церковь не только имела группировку активистов, но привлекла даже детей, поставив для малолеток особую палатку. Там они могли, к примеру, облачиться в нестандартный наряд, мальчики – примерить юбки. Имелось, конечно, и бесплатное «толерантное» чтиво, разъясняющее «правильность» однополых браков.
Совсем недавно, в пасхальное воскресенье, которое в Европе выпало на 4 апреля, на популярный у шведов телеканал СВТ пригласили представителя одной из нехристианских конфессий для объяснения коренному народу и иммигрантам значения Пасхи. Проповедник мимоходом заметил, что понимает желание шведов отмечать Пасху, хотя лично он к торжеству. безразличен. Впрочем, само празднование теперь в Европе лишь тень былого: библейские истоки не разъясняются, всё сводят к заготовке деликатесов и пёстрым украшениям из каких-то перьев. Ну и бытовая радость: Пасха дарит дополнительные выходные.
На таком фоне можно не удивляться высказываниям отдельных так называемых прогрессивных, высокопоставленных представителей духовенства о «неприемлемости» Библии с точки зрения современной жизни, ибо Писание, по их разумению, недостаточно толерантно. Среди их «новаторских» идей есть даже теория создания некой универсальной веры в высший разум наподобие суперкомпьютера. И хорошо бы без. души. А что? Уж рубить так рубить! Кому не нравится – привыкнут.
Позиции рядовых служителей церквей пока разнятся. Кто-то пытается служить традиционно, кто-то увольняется. Иные, слепо веря начальству, с уже промытыми мозгами безропотно играют в театре абсурда...
После инцидента со взятием заложников при ограблении одного из банков Стокгольма в 1973 году появился термин «стокгольмский синдром». Он означает бессознательную связь и даже взаимную симпатию, возникающую иногда между заложником и агрессором. Отождествлять себя с противником, переняв его идею для достижения якобы общей цели, – типичный симптом стокгольмского синдрома. Мудрые служители культа всё же считают, что не следует падать духом даже в тяжёлых случаях проявления синдрома. Мол, надо надеяться на помощь свыше, всё встанет на свои места. Но пока деградирующее общество уходит всё дальше и дальше от Бога.
Константин Чекушкин, писатель, Стокгольм – Норрчёпинг