«Таланты и поклонники» А.Н. Островского в Театре имени Вл. Маяковского
Сразу же оговорюсь: в целом я голосую за этот спектакль. После всех злоключений, выпавших в последнее время на долю многострадального театра, не вникая в подробности и не уточняя, кто виноват, я присоединяюсь к тем, кто со вниманием следит за перипетиями сюжета пьесы, а по окончании представления неоднократно вызывает артистов. Потому что продолжаю ходить в театр в предвкушении праздника. А какой может быть праздник без взаимопонимания между сценой и залом?
«Таланты и поклонники» не принадлежат к числу забытых пьес А.Н. Островского. И сейчас в Москве их можно посмотреть на трёх сценах. Впервые я увидел эту комедию в конце 40-х годов прошлого века в Художественном театре с А. Тарасовой, О. Андровской, А. Зуевой, В. Ершовым, М. Прудкиным, И. Кудрявцевым. То был выдающийся спектакль, поставленный К.С. Станиславским в 1933 году. Позже огромное впечатление на меня произвела постановка этой же пьесы в Белорусском театре имени Янки Купалы с Ириной Жданович – Негиной. Видел я, конечно, и четырёх исполнительниц в прежнем спектакле Театра имени Вл. Маяковского, поставленном М.О. Кнебель.
К сожалению, в силу объективных причин я не успел познакомиться со знаменитым спектаклем Андрея Лобанова, появившимся в 1931 году в Студии под руководством Рубена Симонова, с Ксенией Тарасовой – Негиной. Но благодаря обширной прессе, мне кажется, имею достаточно чёткое о нём представление. Равно как и о первой постановке в 1881 году в Малом театре с Марией Ермоловой. По привычке многие продолжают бранить критику, но что бы мы делали без её свидетельств? Каждый раз заново открывали бы Америку?
Главная проблема связана с различной трактовкой образа Негиной. Сам Островский, великолепно знавший жизнь кулис, в том числе и провинциальных, дал для этого достаточно оснований в самой пьесе. Одни полагали, что Негина ни в чём не виновата. Виноваты условия жизни, которые толкают девушку на путь предательства Мелузова, в объятия Великатова. Другие считали, что, коль скоро она могла так поступить, её чувства не были по-настоящему глубокими: была без радости любовь, разлука будет без печали…
Станиславский, к примеру, утверждал, что Негина на самом деле не любила Мелузова, а мечтала только о сцене. И ради этого готова была пожертвовать чем угодно. Лобанов, в свою очередь, был уверен, что все эти Великатовы, Дулебовы и Бакины вместе с антрепренёром Гаврилой Мигаевым в 1931 году уже не представляют реальной силы в стране, где театры давно национализированы. К тому же он исходил из того, что сам автор определил жанр пьесы как комедия.
Вполне допускаю, что определённая логика в подобной трактовке вполне возможна, особенно в 30-е годы прошлого века. Но сегодня, когда один из самых крупных академических театров столицы принимает предложение успешного олигарха поставить пьесу с участием его подруги в главной роли, разумеется, со своим режиссёром, конечно, за его счёт, положение Негиной, согласитесь, снова не кажется таким уже безоблачным – вот ведь в чём парадокс!
Спектакль талантливого режиссёра Миндаугаса Карбаускиса отмечен разными достоинствами. В нём много выдумки. Но прежде всего это относится к актёрским работам. Рядом с великолепными, многоопытными Игорем Костолевским (Дулебов), Михаилом Филипповым (Великатов), Ефимом Байковским (Нароков) обращают на себя внимание Виталий Гребенников (Бакин), Анна Ардова (Смельская), Константин Константинов (Вася), Максим Глебов, с нескрываемым удовольствием и юмором исполняющий несколько эпизодических ролей, мужских и даже женских. Особая благодарность Расми Джабраилову – Ерасту Громилову. Трудно представить себе исполнителя, более не подходящего по своим внешним данным для этой роли. Здесь нужен был бы Александр Лазарев! Но вот, пожалуйста, такой пассаж! И какой успех! А Даниил Спиваковский – Пётр Мелузов, ненавязчиво сразу же намекнувший на роли Пети Трофимова и Кости Треплева в чеховских пьесах.
Сложнее оказалось с Домной Пантелевной – Светланой Немоляевой. Не слишком уж похожа она на «совсем простую женщину», мечтающую заняться куроводством на приусадебном участке с лебедями. К тому же даже в партере вдруг нельзя было понять, что именно она лепечет: ничего подобного с опытной актрисой прежде не случалось. Ведь она – выпускница Щепкинского училища, где В.Н. Пашенная не уставала напоминать студентам: «Я купила билет за 1 рубль 20 копеек и хочу всё видеть и слышать!» Можно лишь представить, что сказала бы она теперь, когда билеты значительно подорожали…
Ещё сложнее впечатление от встречи с Негиной. Первый удар актриса получила от художника по костюмам Натальи Войновой. Трудно придумать более неудачный наряд, чем тот, что она предложила Ирине Пеговой в первом акте. Во втором, правда, положение несколько улучшилось. Главная проблема, на мой взгляд, связана всё-таки не с костюмом. Но прежде всего с индивидуальностью актрисы. Предположим, Негина на самом деле не так уж талантлива, как думает о ней Нароков. Ксения Тарасова говорила, что, по мнению Лобанова, она вовсе никакая не героиня, а скромная провинциальная девушка, с детства мечтающая о сцене. Но ведь и этого нет.
А тогда что остаётся? Хорошенькая, пышущая здоровьем барышня, которая не теряет зря время с Петей до той поры, пока её не поманит Великатов? Но в этом нет ни драмы, ни комедии. Одно дело, если человек ради возможности посвятить свою жизнь сцене приносит себя и свои чувства в жертву. И совсем другое, если нет ни того, ни другого. Тогда, выходит, права Домна Пантелевна с её меркантилизмом и прагматизмом. Только вряд ли с этим согласился бы Островский. Почему-то же он назвал пьесу «Таланты и поклонники». Не Смельскую же в конце концов имел в виду автор, хотя, возможно, и она не лишена дарования.
Саша сама говорит Пете о себе, что она не героиня. Всё верно. Но чего ей стоит это произнести? И как трудно даётся ей такой выбор? Может быть, стоит несколько умерить комсомольский задор, меньше скакать, бегать и прыгать – всё-таки это Островский! И тогда из сосредоточенности, возможно, появится и больший смысл. И мы не просто обрадуемся удаче театра, обнадёживающему дебюту его нового руководителя, не только получим удовольствие, но и сможем догадаться, о чём же всё-таки нам хотел поведать театр?
Мне бы не хотелось, чтобы некоторые мои сомнения, которыми я пытался откровенно поделиться, показались кому-то ложкой дёгтя. Повторю: я голосую «за» и поздравляю театр с успехом, испытывая благодарность и подлинное уважение ко всем его создателям. Но именно это обстоятельство не позволяет мне быть снисходительным – в надежде на взаимопонимание. Тем более когда речь идёт о таком важном моменте: в театр пришёл новый руководитель – молодой, энергичный, талантливый, демонстративно обнаруживший серьёзное отношение к классике, в то время когда не принято слишком церемониться и обращаться с ней без помощи клея и ножниц, без перверсий и нецензурной лексики.
Так что уж будем надеяться!
В добрый час!