Виталий Дмитриевский. Театр и зрители. Отечественный театр в системе отношений сцены и публики: от истоков до начала ХХ века. – СПб.: «Дмитрий Буланин», 2007. – 327 с.: ил.
Те, кого не отпугнёт заявленная уже на самых первых страницах степень серьёзности разговора и академическая строгость «лексического поля» («Театр рассматривается нами как художественный институт, осуществляющий важнейшую социокультурную коммуникативную миссию – полифункциональный диалог человека и общества»), те, кто ещё помнит, что настоящее искусствоведение par excellence есть всё ж таки нечто отличное от эффектного плетения словес на стыке журналистики и умозрительных исторических штудий, – те в итоге будут с большой долей вероятности вознаграждены.
Вот, правда, только число этих потенциальных счастливцев, увы, весьма ограничено. Цифрой 799 – по количеству отпечатанных экземпляров и за вычетом одного, находящегося у автора данной рецензии. Впрочем, маленькое частное петербургское издательство следует превознести уже за этот вполне приличный по нынешним временам тираж – а добавьте к сему ещё и солидный переплёт, и вклейку иллюстраций, пускай и несколько узнаваемо «школьного» характера: скоморохи, Фёдор Волков, Каратыгин в роли Гамлета, Островский и т.д. (вот почему-то только Шаляпин удостоился двух изображений – в жизни и в роли, да несколько странным образом затесалась в иконографические материалы репродукция полотна современного художника-примитивиста Г. Кумочкина, изображающего масляеничные гулянья).
Виталий Дмитриевский, театровед и социолог, окидывает взором концептуально общим, но в то же самое время пристально внимательным ко всякого рода частностям громадный и по большому счёту малоизученный – кто бы там что ни утверждал – массив многовековой истории российского сценического (и даже прасценического, архаического игрового) искусства. И обозревает его – от ритуала и игрищ до «братания с Великим немым», от ряженых и юродивых до Мейерхольда и Евреинова – не с точки зрения развития драматургии или функционирования во времени актёрской и режиссёрской профессий (как это делалось в подавляющем большинстве наших трудов и учебных пособий), но стоя, условно говоря, на линии рампы. И стремясь уловить, описать, систематизировать те таинственные, зачастую мистические токи, что на протяжении десятилетий связывали подмостки и зал и вызвали к жизни все сакраментальные сравнения театра с храмом, кафедрой и т.д.
Среди массы приводимых сверхэрудированным автором цитат – глубоких и мощных, красивых и заставляющих думать – хотелось бы особо выделить слова Александра Таирова, уподоблявшего «билет, который покупает зритель» – «символическому договору об обмане: театр обязуется обмануть зрителя; настоящий, хороший зритель обязуется поддаваться обману и быть обманутым». И Дмитриевский со страстной убеждённостью высококлассного юриста исследует этот договор, этот волшебный казус, или casus belle (не путать с casus`ом belli, хотя формальных поводов к объявлению войны – и примитивно понимаемой «науке о театре», и дурного пошиба коммерческому искусству – на страницах монографии предостаточно). Некоторые из его положений представляются спорными, но так и должно быть в юриспруденческих трудах и в беседе с умным человеком.
В любом случае стоит посоветовать прочесть книгу всем, кто занимается или планирует заниматься театром в России. Многое станет яснее, от каких-то ошибочных шагов сможет уберечь, в чём-то, возможно, поможет. А нам остаётся ждать объявленного автором продолжения – Театру и зрителям ХХ столетия. Материя ещё более захватывающая.