Статьи Игоря МАЙМИСТОВА «Операция прикрытия?» («ЛГ», № 5), Феликса РАЗУМОВСКОГО «Разновидность абсурда» («ЛГ», № 6–7), читательские письма «Зверь из бездны», «Последние штаны» и др. («ЛГ», № 9) об особенностях нашей отечественной «бессмысленной и беспощадной» коррупции вызвали множество разноречивых мнений. Сегодня мы продолжаем разговор. Напоминаем наши электронные адреса: gam@lgz.ru, mazurova@lgz.ru
Что такое коррупция? Это дословно «порча», «поломка». То есть порча государственного аппарата. Сбои в его работе, ошибки системы. Нарушение его правильного функционирования. Но если нечто не имеет исключений, а некий механизм работает только так, а по-другому вовсе не работает, то с чего мы взяли, что это сбой и ошибка?
Если для получения разрешения, к примеру, на строительство надо куда-то «занести» установленную сумму и никогда по-другому ты этого разрешения не получишь, – при чём здесь порча или сбой системы? Напротив, система работает чётко, без сбоев: «заносишь» – получаешь, не «заносишь» – не получаешь. Причастные к делу люди всё знают: кому, когда и сколько. А кто не причастен, так тому и знать не надо. Понадобится – расскажут.
Где вы здесь видите «порчу»? Я лично никакой порчи не вижу, а вижу платную услугу. Потому что коррупция – это всегда отклонение от правильной работы. То есть государственный аппарат работает неким образом, а тут какой-то винтик, соблазнённый левым прибытком, вдруг взял да уклонился от правильного движения всех этих трансмиссий и шестерёнок. Вот тогда это коррупция. А если по-другому просто не бывает – то это уже не коррупция – это нечто другое.
Другое – что? Я бы назвала происходящее у нас приватизацией госаппарата. То есть: каждый столоначальник имеет частную лавочку на своём «столе», где он торгует некими казёнными услугами: справками, разрешениями, согласованиями, подключениями к тому и этому и прочими полезными и необходимыми вещами.
Иными словами, вырисовывается такая картина. Чиновник получает своё место как частный подряд. Он обязуется так-сяк делать какую-то работу, но при этом по негласной (или, скорее всего, гласной) договорённости с начальством имеет право получать деньги непосредственно с населения, отчисляя обусловленную часть наверх.
Здесь важны обе составляющие: и права, и обязанности чиновников. Признаюсь: я терпеть не могу чиновников, присутственные места, весь этот затхлый департаментский дух. Но истина дороже: что-то полезное они делают. Плохо, по-дурацки делают, крайне неквалифицированно и неумело, но – делают. Милиция как-то охраняет общественный порядок, иначе у нас в открытую резали бы друг друга на улицах, а этого всё-таки нет.
В Москве, по крайней мере днём, можно ходить везде, а во многих городах мира, и не самых плохих, лучше этого не делать. В Лиме у меня, например, отняли сумку на людном перекрёстке в центре города: разбили окно машины и отняли. Во Франкфурте-на-Майне тоже портфель слямзили. Я к тому, что в Москве ещё ничего себе. И это, скажем прямо, результат работы милиции. Трудной работы. И за неё милиция себя вознаграждает: вымогая, крышуя и всячески беря. Аналогично – ГИБДД. Неким образом они всё-таки регулируют движение, иначе с нашими ездоками давно бы уж все поперёк дороги ездили. Но – берёт. То есть мы, граждане, по сути дела, непосредственно покупаем услуги государственного аппарата, платя за них дважды: в виде налогов и в карман исполнителю.
Ничего необычного тут нет. Такой порядок известен и знаком всем, кто хотя бы поверхностно изучал историю. Это порядок средневековый. Был он и у нас, на Руси. Веке в четырнадцатом-пятнадцатом. Назывался системой кормлений. Это своего рода подряд на исполнение государствнных функций на местах. Центральная власть слаба, она не имеет ни средств оплатить чиновников на местах (для этого надо предварительно суметь как-то выколотить налоги), ни сил, чтобы проконтролировать их деятельность, потому посылает их «на кормление». За свою административную и судебную деятельность кормленщики (так это называлось) не получали жалованья. Они жили тем, что собирали судебные пошлины и налоги. Часть отдавали наверх, а часть оставляли себе. Разумеется, именно это и был их главный интерес, а административная работа – просто неприятное дополнение к главному.
Система кормлений сама собой возникает, когда центральная власть слаба. И исчезает, когда Центр накачивает мышцы и оказывается способным содержать, и не просто содержать, но ещё и контролировать чиновничью рать.
Сегодня наша центральная власть на это не способна. Она, видимо, не имеет приводных ремней к своим органам на местах. То есть она не может, приняв какое-то решение, настоять на его исполнении всеми и постоянно.
Мы скатились к Средневековью? Не без того… В СССР чиновничий аппарат был существенно более управляемым, да и сам государственный строй гораздо более «прогрессивным», поскольку он соответствовал более сложной и развитой жизни. Сегодня жизнь примитивизировалась – вот и государственный строй приобрёл средневековые черты.
Но скатывания к прошлым историческим эпохам – дело возможное и в истории наблюдавшееся.
Мы слышим много жёстких заявлений: «Решительно искоренить!», «Положить конец!» Но взять и переменить один образ правления на другой – невозможно. То есть на бумаге – легко, а в жизни – невозможно.
Все любят призывать правовое государство: «Вот было бы у нас правовое государство, вот тогда бы…» или «Когда будет у нас правовое государство…». Идти в этом направлении – нужно, но дорога длинна и терниста.
Что же можно сделать прямо сейчас для ослабления мздоимства и разворовывания казённого достояния?
Простое и доступное: прекращение наличного оборота. Вообще. Все платят только карточками. «Живые» деньги остаются разве что для покупки мороженого. Пускай государство выдаст всем бесплатные карточки и научит ими пользоваться: вряд ли это выйдет дороже переименования милиции в полицию. Безналичный платёж – это платёж НЕ безымянный: у него есть фамилия, имя, отчество. Разумеется, на высших этажах, где у людей есть счета в иностранных банках, эта мера не подействует, а вот там, где переходят из рук в руки пачки денег, – очень даже подействует. А на низовом уровне именно так и происходит. То есть что получается: взяткодатель может только перевести деньги на счёт чиновнику, а эта транзакция – видна, и проконтролировать её очень просто. Если хотеть, конечно. Разумеется, никто физически не способен проверить всех, но самая возможность и техническая простота этого дела многих способны удержать.
Я не говорю, что безналичный расчёт может волшебным образом всё переменить – нет, конечно, но затруднить мздоимство – может.
Ещё простая и очевидная, лежащая на поверхности мера.
Всем известно, что в каждом пригородном посёлке самые богатые виллы принадлежат чиновникам. Но по бумагам на месте этих вилл часто числятся старые дачки-развалюшки, или принадлежат терема бабушке-старушке. Вот и проверить, кому они в самом деле принадлежат, каков его официальный доход и не забыл ли он уплатить налоги. Ну и заодно сопоставить с казённым жалованьем, ежели этот «помещик» состоит на казённой службе.
Вообще налог на жилую недвижимость – самый простой, древний и ясный налог. И именно он у нас практически отсутствует! Незарегистрированной недвижимости у нас – море. Почему-то регистрировать её должны сами владельцы, платя за это существенные деньги. А «по уму» было бы совсем наоборот: государство должно само зарегистрировать всю недвижимость, установить её владельцев и заставить платить реальный налог, привязанный к рыночной стоимости.
Код для вставки в блог или livejournal.com:
| КОД ССЫЛКИ: |