Наталья Старосельская. Виктор Авилов. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 307 с. (ЖЗЛ: Малая серия).
К воспоминаниям современников о выдающейся личности принято относиться с известной долей скепсиса: они-де пристрастны либо в одну, либо в другую сторону, а посему на самом деле тот, о ком они пишут, был совсем другим человеком. Но воспоминания – не свидетельские показания в суде, и значит, пресловутое «на самом деле» не является высшей мерой достоверности. Воспоминания притягивают к себе читателя как раз той страстью, какую автор вкладывает в свой рассказ, и чем выше её накал, тем сильнее поле притяжения.
В серии ЖЗЛ это уже третья книга Натальи Старосельской. Первая была посвящена А.В. Сухово-Кобылину, вторая – Наталье Гундаревой. Эта, третья, похожа и непохожа на предыдущие, как одновременно схожи и несхожи между собой дети одних родителей. Строгий академизм, помноженный на почти детективную интригу, определил стиль рассказа о выдающемся драматурге. Мягкая лиричность – историю о судьбе уникальной актрисы. Но в обеих автор оставался в первую очередь исследователем, осторожно и бережно разматывающим клубок чужой жизни от рождения к смерти. Третью тоже можно в известном смысле назвать исследованием, только поле его значительно шире, чем границы одного отдельно взятого человеческого бытия. Обладает она принципиальным отличием, определить природу которого не так-то просто.
Старосельская сразу честно признаётся: писать о Викторе Авилове ей очень трудно. Не только потому, что его уход из жизни был и трагичным, и ранним, да и времени прошло ещё слишком мало, чтобы те, кому он был близок, дорог, важен, могли говорить о нём без дрожи в голосе. Причина глубже. Для неё Авилов больше, чем талантливый актёр, он – символ поколения, юность которого пришлась на рубеж 60-х и 70-х, поколения, оказавшегося в провале между истовыми романтиками и не менее истовыми циниками. Они не могут догнать первых и не хотят бежать вдогонку за вторыми. Они – непричастные. Со своей правдой бытия, со своей разобщённостью вовне и одиночеством внутри самих себя. Это нелёгкий жребий. Но какая это неподъёмная ноша, если твоя судьба – квинтэссенция судеб ровесников.
О ролях Авилова, сыгранных и несыгранных, а за три десятка лет, отведённых ему судьбой для исполнения своего предназначения, и тех и других накопилось немало, Наталья Старосельская пишет не с позиций профессионального театрального критика, что было бы понятно, но слишком просто, а как человек, которому необходимо во что бы то ни стало сказать нечто важное о своём поколении, отразившемся как в зеркале в человеческой и сценической жизни незаурядного артиста. Выстроенная по всем канонам жанра биография одного превратилась в исповедь многих. Возможно, тем, кто стоит на пороге собственного шестидесятилетия, эта книга даже нужнее, чем заядлым театралам и поклонникам Авилова.
Впрочем, применительно к этому артисту понятие «роль» теряет привычное своё значение. Он, так и не получивший профессионального образования, не примерял на себя «предлагаемые обстоятельства», а неимоверным усилием, граничащим с физической болью, врезал, врубал, впаивал себя в оболочку каждого нового персонажа. Он был, именно был Гамлетом, Калигулой и графом Монте-Кристо, Мольером и Ланцелотом. И даже если он превращался в монстра, в чудовище, один лишь вид, даже голос которого мог привести в ужас, он неведомо как бы нёс в себе свет. И заставлял верить, что Свет могущественнее Тьмы. Наверное, потому, что сам верил в это.