27 марта – Международный день театра
Катя Голицына. Пётр Фоменко репетирует Пушкина: Фотоальбом. – М.: Русский импульс, 2009.
Вы в детстве разбирали свои игрушки? У взрослых это стремление постичь сокрытое постепенно угасает. И мало найдётся вещей, способных пробудить наше любопытство, спящее крепким сном. Спектакли Петра Фоменко как раз из этой категории явлений, ибо в каждом думающем человеке вызывают совершенно детское желание во что бы то ни стало разобраться, что там внутри. А некоторых ещё и сподвигают поделиться своими открытиями с другими.
Среди этих некоторых – фотохудожник Катя Голицына, допущенная в святая святых каждого режиссёра – на репетицию. «Триптих», объединивший «Графа Нулина», «Каменного гостя» и «Сцены из «Фауста», стал одной из самых заметных премьер нынешнего театрального сезона. Опыты Мастера по препарированию человеческих страстей, запечатлённые художницей, превратились в своего рода «анатомический атлас», столь же ёмкий и безжалостный, как и его медицинские собратья, но в отличие от них заряженный высокой энергетикой сострадания мятущемуся человеку.
Чёрно-белые снимки лаконичны, как диагноз. Однако диагнозу не свойственна многозначность, а здесь каждая фотография словно приоткрывает вход в тоннель, ведущий в неведомое пространство, допускающее вариативность интерпретаций. А нитью Ариадны, помогающей не сбиться с пути, становятся записи, сделанные автором по ходу репетиций и фиксирующие, насколько это возможно, ход мыслей Мастера. Катя не ограничилась только лишь репетиционными записями, а бросилась собирать «мысли по поводу и без» (так она назвала коллекцию афоризмов от Фоменко), помещённые на последних страницах альбома.
Записывать за Фоменко – не просто интересно. Через пять минут общения с Петром Наумовичем это превращается в страсть сродни коллекционированию монет давно и бесследно исчезнувших государств. Движет тобой желание сохранить хотя бы тень того, чему ты являешься невольным свидетелем. Понимаю автора потому, что испытала это на себе, чудом попав на вечер Мастера, устроенный Бахрушинским музеем в Доме-музее Ермоловой. По собственному определению Мастера, его театр существует по принципу Future in the Past. Есть в английском языке такое странное время – «будущее в прошедшем». У него нет готовых рецептов – ни творчества, ни счастья, ни жизни: «если кто-то знает, как надо, значит, мы зря тут собрались». И в том, как он следует собственным путём проб и ошибок, есть нечто от величия античных героев.