Развернувшаяся полемика вокруг «Золотой маски» могла возникнуть в момент её учреждения или несколькими годами позже.
Удостоиться его мог любой актёр независимо от дарования, если он проработал на этой сцене два десятилетия и не был замечен ни в чём предосудительном. Особое внимание, конечно, обращалось на благонадёжность и верность служения престолу. О малейших колебаниях, сомнительных дружбах или неосторожных высказываниях немедленно докладывалось в контору с вытекающими отсюда последствиями. Так что молодой советской республике не пришлось изобретать велосипед, она жала изо всех сил на те же самые педали, постепенно вводя всё новые и новые знаки отличия: заслуженный артист, народный артист, заслуженный деятель искусств, народный артист СССР, лауреат Сталинской премии, лауреат Ленинской премии. А сколько возникло других способов поощрения!
Иногда они связывались с материальными благами, что, кстати, вовсе не означало, будто сам лауреат получал кругленькую сумму: деньги чаще тратились на рекламу, приглашения, сувениры, телевидение, банкет, аренду зала и т.д и т.п., я знаю это не с чужих слов, а, к сожалению, по собственному опыту.
В начале 90-х годов один весьма ответственный чиновник пригласил меня по серьёзному вопросу, а в конце как бы между прочим показал ходатайство, подписанное выдающимися деятелями искусства столицы, с просьбой о выделении колоссальной суммы для проведения очередного театрального праздника.
– Ну, если у вас есть такая возможность, почему бы и не побаловать мастеров сцены?
– В том-то и дело, что к мастерам сцены эти деньги никакого отношения иметь не будут. Они совершенно никому не подотчётны, ибо тратятся исключительно по усмотрению устроителей на оформление церемонии и сам банкет. Такие письма рассылаются по десяткам адресов в надежде, что где-то что-то и удастся получить. Обратите внимание: в конце письма обязательно стоит слово «согласовано» и размашистые подписи, которые стоят от пяти до десяти процентов от общей суммы. Таким образом, 20–25 процентов надо сразу снять, а остальные как-то поделить между своими: автором сценария, режиссёром, художником, ведущим. Так что бенефицианту достаются крохи с барского стола, и то если достаются…
В середине 50-х годов в Москве придумали праздник «Московская театральная весна», в котором могли участвовать все профессиональные театры. Как правило, коллектив выдвигал один из спектаклей текущего сезона, который рассматривало большое жюри, куда входили актёры, режиссёры, сценографы, композиторы, критики и представители трудовых коллективов. Больше 20 лет жюри возглавлял М.И. Жаров, а позже – Р.Д. Нифонтова. Споры велись горячие, но в конце концов жюри принимало решение большинством голосов, которое затем согласовывалось (или не согласовывалось) различными инстанциями. Случалось, что премии получали спектакли, которые и не обсуждались: такие «коррективы» вносили инстанции. Все к этому так привыкли, что уже перестали удивляться: спорить с анонимным оппонентом бесполезно. По молодости лет я и мои коллеги, входившие в различные жюри, пытались как-то сопротивляться, но со временем все как-то «повзрослели» и поняли, что плетью обуха не перешибёшь.
Однако я долго совершенно серьёзно полагал, что начальство на то и начальство, чтобы за ним оставалось последнее слово: ну, так оно видит, что хорошо, а что плохо. Сколько голов, сколько умов…
Но несколько лет назад ко мне обратился милый – без всяких кавычек– начальник, с которым я знаком не первый год, с просьбой порекомендовать для показа в Москве хороший спектакль какого-нибудь национального театра РФ. Примерно через полгода я выполнил его просьбу и тут же обо всём, естественно, забыл. Прошло ещё несколько месяцев, и мне позвонили директор и художественный руководитель одного из лучших наших национальных театров и попросили дать совет. Ссылаясь на мой хвалебный отзыв, член экспертного совета прибыл к ним, чтобы на месте лично удостовериться в достоинствах рекомендованного спектакля. И остался весьма доволен, но предупредил, что за показ спектакля в Москве театр должен передать сейчас ему лично 3000 долларов наличными. Немного зная моего молодого коллегу, я решил, что он неудачно пошутил. И, конечно, сказал, чтобы театр ни в коем случае этого не делал. В результате спектакль… не был показан в Москве. Вот пойди теперь и разберись, кто шутил, а кто говорил правду.
Хочу вернуться к началу. Звание «заслужённый артист Императорских театров» не только прибавляло лишнюю строчку к фамилии артиста, но и сохраняло за ним пожизненно казённую квартиру с отоплением, твёрдую пенсию, если полагался прежде, то и выезд, другие привилегии, а не просто вызывало зависть. Может быть, стоит подумать, нужно ли копья ломать? А вместо всех этих побрякушек, которые сами учредители объявили главной национальной премией России, подумать, как обеспечить достойную старость людям, посвятившим свою жизнь искусству и вынужденным сегодня влачить жалкое существование?
Мне кажется, когда люди лишены возможности вести диалог с Богом, они начинают обсуждать состояние дел в церковном храме, что, согласитесь, далеко не одно и то же.
Эта статья известного театроведа и критика, автора многих книг об искусстве Бориса Михайловича Поюровского, переданная в редакцию совсем недавно, стала последней в его жизни. Давнего нашего автора, печатавшегося в «ЛГ» более полувека и знавшего о театре практически всё, не стало на 83-м году жизни. Выражаем соболезнования родным и близким Б.М. Поюровского.