18 февраля – 115 лет Максиму Горецкому
Если с первой (читай: лучшей) тройкой среди основателей новой белорусской литературы критика давно определилась (Купала, Колас, Богданович), то касательно последующих мест, что называется, «есть варианты». Впрочем, при любом раскладе в числе первых, как правило, называется имя Максима Горецкого. И это притом, что сам писатель долгое время (если прилагательное «долгое» в данном контексте вообще уместно по отношению к человеку, который прожил всего-то 45 лет) свои замечательные произведения – документально-художественные записки «На империалистической войне» и даже повесть «Комаровская хроника» в том виде, в котором мы её сегодня знаем, считал лишь материалом для чего-то более значимого, более «литературного». Пока же он только собирал факты, наблюдения, зарисовывал то, что происходило вокруг, надеясь, что когда-нибудь эти зарисовки перерастут в широкое художественное полотно. «На удивление точно всё записывал всегда Максим Горецкий – даже когда по памяти писал, – восхищался Алесь Адамович. – А там, где мог быть точным до конца, делал это с особенным даже «смаком». Факт, реальное событие, точная фраза, число, дата – всё это записывалось Максимом Горецким так, словно заранее чувствовал писатель эстетическую радость от факта, который постепенно станет историей и, офактуренный временем, приобретёт вдруг эстетическое звучание».
Первый рассказ Горецкого был напечатан 25 января 1913 года в газете «Наша нiва», а уже в следующем году у него выходит первый прозаический сборник, который автор назвал лаконично, но вместе с тем и очень символично: «Рунь». Рунью белорусы называют всходы озимых. Молодой белорусской дореволюционной литературе тоже приходилось прорастать в непростых условиях, доказывая своё право на существование. И «Рунь» Максима Горецкого на этой ниве не просто выжила – она удивила своей необычностью и оригинальностью. Стиль автора, тематика и проблематика его рассказов свидетельствовали, что в литературу пришёл настоящий мастер.
Но в том же 1914 году писателя призывают на службу в царскую армию. Вскоре начинается война, и Горецкий, связист артиллерийской батареи, принимает участие в боях в Восточной Пруссии, где получает первое ранение. После госпиталя он почти на месяц направляется долечиваться в свою родную деревню Малые Богатьковцы (теперь это Мстиславский район Могилёвской области), затем попадает в Москву, а оттуда – снова на фронт. Потом – Полтавское военное училище, и опять фронт, и новое ранение…
Примечательно, что свои дневниковые записи «На империалистической войне» он начинает писать не после всего пережитого, а по горячим следам событий, в которых принимает непосредственное участие. Они имеют подзаголовок «Записки солдата 2-й батареи N-ской артиллерийской бригады Лявона Задумы», но можно не сомневаться, что в них – фронтовая жизнь самого автора. Отдельным изданием это произведение выйдет в 1926 году, и критика тут же поставит его в один ряд с романом «Огонь» Анри Барбюса и сборником рассказов «Человек добр» Леонхарда Франка. А для самого Горецкого это стимул ещё активнее работать над «Комаровской хроникой» – произведением, которое он считал главным в своей жизни и которое, опять-таки, писал «с натуры», взяв за основу судьбу не одного поколения крестьянских семей, живущих в его родных местах. Брат писателя Гаврила Горецкий позже вспоминал: «Максим настолько был захвачен собиранием материалов к «Комаровской хронике», что сделал в 1926 году специальное путешествие в Сибирь, поскольку туда вели жизненные пути некоторых героев. Из большого количества коротких рассказов сибирского цикла в то время напечатано было меньше десятка. Но они имеют большое значение для истории литературного творчества Максима как кусочки будущей хроникальной эпопеи…»
Увы, эта эпопея осталась незавершённой. В 1930-м писателя незаконно арестовывают и в апреле следующего года осуждают на пять лет ссылки в Вятку. Повторный арест и ссылка в Коми АССР были в 38-м. Оттуда Максим Горецкий уже не вернулся, и до сих пор неизвестно точное место его захоронения. Но даже в ссылке писатель продолжал работать. Там им был написан роман «Виленские коммунары», там по-новому начинает переписывать «Комаровскую хронику» в толстые тетради, которых в итоге получилось пять. Однако к широкому читателю они, как и многие другие его произведения, пришли не скоро – лишь после реабилитации Максима Горецкого в 1957 году.
Тем не менее творчество этого прозаика оказало большое влияние на последующее развитие белорусской литературы, на писателей разных поколений, начиная от Кузьмы Чорного и заканчивая (впрочем, заканчивая ли?!) Янкой Брылём.
Трудно переоценить и роль Горецкого-литературоведа. Именно он написал «Историю белорусской литературы», которая на протяжении первого послереволюционного десятилетия была единственным учебником для средних школ и вузов республики. В общем-то, она и сегодня не утратила своей исторической, эстетической, художественной ценности. Равно как и всё, написанное этим замечательным мастером слова, которого ещё предстоит открывать для себя не одному поколению читателей, а новым поколениям писателей – учиться у него честному служению настоящей литературе и своему народу.