ПЕРСОНА
Каждое время характеризует своя музыка. Конечно, хотелось бы, чтобы и в наш век можно было послушать ту музыку, которая по душе. И не на дисках и не на плеере. А со сцены.
Вполне возможно, для некоторых из нас это станет настоящим подарком для души. К чему это я? А к тому, что творчество многих коллективов уже окутывает пыльца забвения. Вот, например, давно ли вы слышали выступление Государственного академического русского хора имени А.В. Свешникова? Среди сонма голосов могут раздаться и такие: «А что, разве он ещё жив?» Здравствует. И более того, отметил юбилей – семидесятилетие.
На телевидении о прославленном хоре вспомнили родная «Культура» и питерские коллеги. В Концертном зале имени П.И. Чайковского был дан праздничный концерт.
Правда, хору пришлось в честь юбилея раскошелиться и заплатить 200 тысяч рублей за аренду зала.
– Живём мы непросто, но уверенности не теряем – такими словами встретил меня Игорь РАЕВСКИЙ, дирижёр хора, народный артист России. – Более того, готовимся к переезду на Новую Басманную. До революции в этом доме находилось богоугодное заведение, потом, видимо по преемственности, – кожно-венерологический диспансер. Вы не поверите, – усмехается Игорь Иванович, – но нам вначале предложили разделить здание именно с этим учреждением. Видимо, люди не понимали невозможности подобного существования. Потом до них дошло. Теперь новую «жилплощадь» мы разделим с хором Минина. В перспективе хотим здесь сделать Дом хоровой музыки.
– Насколько велика ваша нынешняя «жилплощадь»?
– За стеной моего кабинета – гадюшник метров на двенадцать. Там распеваются тенора. В коридоре, через который постоянно ходят люди, – басы. А женский хор занимается в большой студии. В ней мы делаем сводные репетиции, поскольку это самое большое помещение. И так все 70 лет прошли на шестом этаже Тверской. Нет, пардон, в бытность Свешникова хор владел дополнительной площадью – пристройкой в консерватории. Но в пору моего руководства она была уже утрачена.
– Игорь Иванович, как хор принял вас?
– Первые два года прошли в борьбе. Мне ежеминутно говорили: «А Александр Васильевич делал не так!» Или: «А с Тытянко мы делали иначе!» Я отвечал, что ни Свешниковым, ни Мининым, ни Агафонниковым и даже Тытянко никогда не буду. У меня иная задача. Но, должен честно сказать, народу тогда поменялось много.
– А сами вы из каких будете?
– Коренной москвич. Отец погиб на фронте, а мать умерла, когда мне минуло 9 лет. И я с этого нежного возраста самостоятельно торил себе дорогу.
– Каким образом?
– Своему счастью я обязан обыкновенному московскому забору. На нём и висело то судьбоносное объявление о приёме в Свешниковское училище. А происходило это событие неподалёку от улицы Машиностроения, где в пятиэтажных домах жили рабочие завода имени Сталина, нынешнего ЗИЛа. Приехал в училище, а там ребята со всего Советского Союза. Но главное, конкурс – 1000 человек на место. И тогда в порядке исключения, поскольку талантливых детей поступало много, набрали два класса. Среди счастливчиков оказался и я. И хотя у меня не было никакого музыкального образования, сразу приняли в третий класс.
– Ваша семья была музыкальной?
– Скорее, обыкновенной. Отец – потомственный рабочий, потом стал профессиональным военным. Герой Советского Союза. Мама работала воспитательницей. Да и сам я как-то не думал, кем стану. Это просто судьба протянула мне руку.
– Как жилось?
– Нелегко. Но стало ещё сложнее, когда встал выбор – куда идти дальше? В консерваторию принимали без экзаменов, поскольку я хорошо учился. Но на что жить? Поэтому дальнейшую учёбу продолжил в Институте военных дирижёров. А потом пошли пятилетки – ансамбль Военно-воздушных сил в Германии, Белорусский военный округ и музыкальный творческий коллектив в Чехословакии в Центральной группе наших войск.
– Основная проблема вашего творческого коллектива?
– Низкая зарплата – от 5 до 6 тысяч рублей. Съездим на гастроли – добавится ещё тысяча. Некоторые подрабатывают в церквях. Но там служба 200 рублей, умножьте на пять – та же тысяча. Но это не все, человек семнадцать. А в хоре – 70. Очень часто доводится слышать и такое: «Игорь Иванович, нам не на что доехать до работы». Мы несколько раз обращались в Министерство культуры и массовых коммуникаций, ждём гранда. Это позволило бы увеличить зарплату в два раза. Но проблема пока остаётся нерешённой. Хотя все творческие коллективы, с кем мы живём под одной крышей – и ансамбли Игоря Моисеева и Осипова, хор имени Пятницкого, – гранды уже получили.
Меня серьёзно тревожит тающий на глазах мужской состав хора. Их средний возраст – от 55 до 65 лет. Год-два, и, может быть, я вообще останусь без мужчин. Потому что на подобную зарплату никто не придёт работать. Но ведь без басов просто не будет хора! Это ужасающая трагедия, но никто не желает этого понимать.
– Где можно услышать Государственный академический русский хор имени Свешникова?
– На Больших хоровых соборах и ежегодных Днях славянской письменности и культуры. Выступаем в разных российских городах. В прошлом году проводили в Ханты-Мансийске. В нынешнем – в Коломне.
– А Москве хор имени Свешникова нужен?
– Эта мысль всё чаще и чаще меня посещает. Хотя кантаты, оратории на международных конкурсах, на торжествах, на юбилейных культурных программах кому-то надо петь. И петь достойно. А если хор уничтожат, то кто исполнит?
Беседу вела