В Иркутске состоялось представление новой книжной серии
Замечательная это была идея – провести в Иркутске цикл литературных вечеров в театре. При первом обсуждении в прошлом году я, правда, засомневался. Горький опыт Пушкинских праздников последних лет научил, что зритель пойдёт «на поэтов», только если сдобрить их последующим концертом. Ну можно бы попробовать от силы малый зал с участием актёров для иллюстрации текстов. Там ещё можно было найти необходимую интонацию. Но чтобы большой – с партером, бельэтажем, ложами бенуара, галёркой (а именно таков Театр имени Охлопкова в Иркутске) – боязно было и додумывать.
Но вот они позади – эти вечера, названные в оклик известной пьесе Александра Вампилова и в воспоминание его скорого семидесятилетия «Этим летом в Иркутске», и можно поздравить Иркутск с победой.
Зато теперь вот думай: почему они удались? Никаких актёров, никакой театрализации, а залы все три дня полны. Такие вечера, бывало, проводили в Останкине. Выступали большие писатели и поэты, их спрашивал зал, работали камеры, и страна радовалась слову и мысли С. Залыгина и И. Друцэ, В. Максимова и Б. Ахмадулиной. Так это когда было! Теперь уж и телевидение собирает разве что «группы поддержки» и тоже теснится в малых залах. И собирает-то чаще актёров поизвестнее, а писателей для спокойного разговора не зовут. А в «ток-шоу», где их будут «заводить» и «провоцировать», они и сами не пойдут – полезнее за столом посидеть.
Можно было понять успех «Встреч», когда имена были бы из «раскрученных» – сходить поглядеть, каковы они: баловни судьбы, ловцы славы, дети удачи. А тут как раз самые «рабочие», «будний день» – прозаик из Петербурга М. Кураев, директор музея «Ясная Поляна» В. Толстой и критик из Пскова В. Курбатов (это я).
Там мы не анализировали, мы работали. И в театре, и в поездках по районам (мы были в Усть-Уде, в Саянске, в вампиловском Кутулике, в городке Зима), а сейчас что-то начинает проступать. Во всяком случае, для меня. И если сумею назвать, то и для слушателей (не зрителей же, хоть и театр!).
Михаил Николаевич Кураев не только отличный прозаик высокой питерской школы. Его отец – лауреат Сталинской премии, прекрасный гидростроитель, славный не одной ГЭС в стране. И Михаил Николаевич при случае благодарно говорит о нём и его коллегах – советских инженерах, среди которых прошло его детство под горячие споры о будущем России, о новых мощностях, о «ложах водохранилищ», «кубах» и «объёмах», «высоте подпора» и прочих специальных тонкостях, которые и сейчас влекут его, и он при всякой встрече с профессионалами торопится узнать у них эти самые «объёмы» и «кубы». А в зале сидит хозяин «Встреч» Валентин Григорьевич Распутин, 
для которого эти «высоты подпора» – прежде всего смерть его деревни, затопление Матёры, смерть деревень и малых городов, ушедших под воду не в одной только Сибири, а и в Средней России, как всё не заживающие в памяти Весьегонск и Молога.
На своём вечере Михаил Николаевич не говорил об этом. И Валентин Григорьевич, наверно, не думал. Разговор шёл широкий, и залу хотелось узнать «всё» о литературе, кинематографе, языке. Но по всему, что происходило, что и как думалось на вечере и потом, в поездках по Ангаре и Байкалу, я ясно видел, что если жизнь поставит художников перед новой «Матёрой», они окажутся рядом, увидят обе стороны правды и согласят инженерный романтизм и человеческое сердце, жадную новость цивилизации и спокойную мудрость земли и памяти. А согласив в себе, согласят и в уме и сердце Родины, как это ни высоко прозвучит (слова-то высокие, да стоящая за ними правда проста и только ещё предстоит новому человеку). Вдруг стало ясно, что миру не увернуться от литературы, что она не даст ему тешиться над человеком забавами научно-технических революций, хотя и в благих целях. Слово исподволь возвысилось, проникло все «поры» жизни и вот-вот вмешается в генетику жизни.
Владимир Ильич Толстой, праправнук Льва Николаевича, на своём вечере говорил, как он всегда светло и счастливо говорит, о музее и мире, о покое усадьбы и смертной гонке столицы, о человечестве Толстых по всему миру и традициях большой семьи, которая, может быть, и есть та «зелёная палочка» всеобщего счастья, которую Николенька зарыл на краю Заказа. И весь театр на время встречи сам стал семьёй и не мог наслушаться Владимира Ильича, будто вспоминал своё крепкое домашнее прошедшее, свой дом и род, когда тот ещё был цел и знатностью-то Толстым уступал, да численностью семьи был тот же (вся Россия-матушка была в этом смысле Ясной Поляной, вся стояла десятком детей на семью).
И через эту семейность и домашность Толстые страшно приблизились к каждому, кто был в этот час в театре, и на минуту великая литература глянула такой человеческой сродностью, что на её фоне вся нынешняя художественная беготня и состязание честолюбий и эгоизмов показались мороком и «сыпью». И без всяких усилий со стороны Владимира Ильича стала слышна та же правда, что на вечере Михаила Николаевича: если развитие возможно, оно может и должно быть только человечески вечно – домом и родом, любовью и словом, властью и правдой лучшей литературы.
Владимир Ильич привёз с собой прекрасные яснополянские издания, которые тут же разбирались слушателями, чтобы ещё побыть в Ясной, с Толстыми, дома – в России. А мы с Кураевым представляли свои книги, изданные к «Встречам» Геннадием Константиновичем Сапроновым. Имя этого иркутского издателя давно стало общерусским благодаря блестяще изданным им книгам Астафьева и Носова, Бородина и Распутина (как раз во время «Встреч» пришло известие, что Ассоциация книгоиздателей России назвала «событием года» изданную Сапроновым книгу В.Г. Распутина «Сибирь, Сибирь…»).
Кураев представлял жёсткий роман «Похождения Кукуева» – о реальной судьбе когда-то всесоюзно любимого героя романа Вадима Кожевникова «Знакомьтесь, Балуев». А я – книгу о поездках в Византию, которую назвал «Наше небесное Отечество». Книги стали началом серии, которая будет издаваться, пока год за годом будут проходить «Встречи» всё с новыми писателями, а уж теперь ясно, что они будут!
Естественно, что разговор на моём вечере шёл о древней и нынешней церкви, о святителях и мучениках, о тысячелетней традиции и голосе стоящего за окном дня. Нечего говорить, как это трудно делать в театре, когда люди приходят на литературный вечер. Но, очевидно, и это было необходимо и таинственно ложилось в контекст «Встреч» и выводило к мысли о необходимости впервые осознанно писать в графе «вероисповедание» (буде такая окажется в паспорте) «православный», как в графе «национальность» – «русский». Не в свидетельство данного тебе Богом и чудом рождения (история вытряхнула нас из естественного течения жизни, где о таких вещах не думаешь, а просто живёшь, как жил, ибо до тебя все были православные и русские), а с полным сознанием впервые принимаемой на себя ответственности за своё самостоянье и самостоянье Родины.
То есть мысль будто сама собой поворачивалась туда же – к новой истории, к тому, как удержать в ней вечное, небесное и земное. Как на путях цивилизации не повредить Духа. Обычно мы об этих предметах не думаем, словно нам «не по чину», оставляя эти «высоты» «разработчикам» русской идеи, мудрецам на зарплате. А мысль-то, оказывается, не ленится и «думает о нас», живёт в нас сама по себе, а когда случается встретить близкое сердце, вдруг является чистой и ясной, словно тут и была.
В этом свет и счастье хорошей беседы – мысли, сталкиваясь, гранят друг друга, и дивишься не столько мысли собеседника, сколько своей – откуда она? Где таилась?
Мы слушали друг друга на «Встречах», говорили в дороге и ночами (дни были тесны – не повернуться!) и понемногу крепили и растили в себе общее. А обрадованная мысль росла и передавалась залу.
Попробуй начать формулировать – и задохнёшься в общих местах, и мы не торопились делать это, давно зная, что настоящая мысль живёт не в слове («мысль изречённая есть ложь»), а в единстве дыхания. Может быть, поэтому «Встречи» были спокойны и осмотрительны в слове. Никто не искал врагов и не поддавался задору злободневности, как мы навыкли в последние годы видеть и слышать равно в тех и других лагерях. И никому в голову не пришло вспомнить, что М.Н. Кураев – сопредседатель Союза российских писателей, а В.Г. Распутин – секретарь Союза писателей России (нелитераторам и не объяснишь, что тут за тонкости). И в этом тоже была победа «Встреч».
Мир живёт «вперёд», ищет новых ответов на вызовы как-то сразу заявившего о себе XXI века и не даёт литераторам дольше отсиживаться в XX. Жадный рекламный день торопится разделить людей, сослать в потребители, где всяк сам по себе, отнять сердце, оставив его кардиологии, вывести из обихода душу, прописав её по закрытым друг для друга конфессиям, пустить наконец и литературу по ведомству «лёгкой промышленности». И человек чувствует, что вот-вот останется один, и поворачивается в спасительную, всегда в России собирающую сторону той строгой и памятливой литературы, которая одна умела постоять за себя и за человека. Мы с радостью убедились в этом на встречах «Этим летом в Иркутске» в прекрасном Театре им. Охлопкова в три счастливых для нас и, смеем надеяться, для слушателей дня.
Девизом «Встреч» мы выбрали слова героини пьесы Вампилова «Прошлым летом в Чулимске», которая в ответ на вопрос, зачем она чинит палисадник, который каждый день равнодушно ломают, просто отвечает: «Чтобы он был целый». Литература знает, что её дело долгое и требует терпения и постоянства. Любителей ломать «палисадники» всегда слишком много. Но, слава богу, судя по «Встречам» в Иркутске, она уже не одна.
, ИРКУТСК–ПСКОВ