3 мая 2022 года оборвалась жизнь давнего друга и автора «ЛГ», выдающегося издателя Валентина Фёдоровича Юркина, 37 лет возглавлявшего издательство «Молодая гвардия».
Он родился 18 апреля 1940 года в селе Донском Липецкой области. Трудовую деятельность начал в колхозе, работал в шахте, потом были учёба, работа в комсомоле, служба в армии.
В 1963 году окончил историко-филологический факультет Липецкого государственного педагогического института, в 1965-м – Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ. В 1975–1980 годах возглавлял редакцию истории комсомола и научной литературы издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». В 1983-м окончил аспирантуру Высшей партийной школы им. К. Маркса при ЦК Социалистической единой партии Германии в Берлине. Кандидат философских наук.
В 1983–1985 годах работал заместителем главного редактора Главной редакции общественно-политической литературы Госкомиздата СССР, а затем был утверждён в должности директора издательства «Молодая гвардия». В 1992-м был избран генеральным директором АО «Молодая гвардия».
В сложную эпоху перемен В.Ф. Юркину удалось сохранить издательство, в частности знаменитую биографическую серию «Жизнь замечательных людей», а затем внести огромный вклад в развитие этой и других молодогвардейских серий. По его инициативе были выпущены сотни книг, было начато множество ярких издательских проектов. Юркин сам был автором нескольких книг по истории «Молодой гвардии» и «ЖЗЛ», истории и теории книги.
Он посвятил свою жизнь служению русскому слову и людям. Книги и люди – вот что он любил больше всего. Одну книгу Валентин Фёдорович дописать не успел. Книгу о себе самом.
Он настолько не любил слово «я», что даже в автобиографии, за которую принялся за несколько лет до кончины, говорил о себе в основном в третьем лице – «наш герой», «Валентин».
Детство, опалённое войной
Тёмный вечер, сельский дом. Вале всего год. Он стоит, упершись маленькими ручонками в оконный косяк. Окошко маленькое, почти с ним в рост. Холодно, из-под щелей дует сильный пронзающий ветер. Холод стекла обдаёт малыша до мурашек. Но там, за окном, ещё тревожнее, потому что темно. А главное, рядом нет мамы. Её отсутствие и темнота кругом порождают чувство большой и нестерпимой тоски...
Второе воспоминание – зимнее и уже отчётливо военное. Его душит кашель. Слышно, как под окнами тренируются солдаты из расположившейся поблизости воинской части. Мама попросила тамошнюю медсестру послушать лёгкие сына. Он чувствует холод её шинели, который при высокой температуре приятен, слышит неотчётливый разговор взрослых…
Но в детстве не ощущаешь всей силы таящейся вокруг опасности. Вот и Валя вспоминает, как в 1941-м лучшим развлечением для ребятни было лазанье по блиндажам, капонирам и окопам. Он запомнил санитарный самолёт С-4, стоявший в центре села, военных в тёмно-синей армейской форме, рассказы матери о том, как в ночи пробирались по деревне немецкие шпионы…
Лето 1942-го. Двухлетний кроха ковыляет от дома к дому и в конце деревни, в саду, видит спрятанный санитарный По-2. И рядом военные в чёрной форме.
Чуть позже вместе с остальной ребятнёй Валька жадно обследовал окопы и блиндажи, пулемётные гнёзда по дороге в Елец, замаскированные места для артиллерии и танков в близлежащем лесу.
Случались в то время редкие праздники. В памяти запечатлелся удивительно манящий запах тушёнки, казавшейся тогда невероятно вкусной. Это после военных в доме осталось несколько консервных банок. Мама аккуратно отрезала каждому по кусочку.
Нелюбимое по весне занятие – работа в огороде – вдруг превращалось в поле чудес, где можно было найти клад – целую картофелину, нечаянно оставшуюся в земле с осени. И тогда мама варила из неё суп, казавшийся наваристым.
Самой собой, детские игры были связаны только с войной. При этом никто не соглашался выступать за немецкую сторону.
Валя Юркин, как сейчас бы сказали, человек из народа. Мать и отец – простые деревенские люди, крестьяне. Марья Матвеевна да Фёдор Данилович. В его памяти они по-прежнему живы.
Марья Матвеевна родилась в 1912 году. Как и многие тогда, была отдана замуж рано, в 16 лет. Двое её сыновей выжили, а двое детей в разные годы умерли в младенчестве. В её судьбе отразилась судьба целого поколения, пережившего голод 1930-х годов.
Милая труженица Марья Матвеевна! Вставала в 4 утра и уже к 9 часам успевала переделать ворох дел: надоить 20 коров и столько же телят накормить. Не могла смотреть, как телята голодают, поэтому собирала им еду из дома. Ещё и работала на огороде под палящим солнцем. Участок в 40 соток. Иначе чем обеспечить корову-спасительницу?
12-летнему Вале приходилось косить траву с сухими стеблями. Коса шла тяжело и неохотно. Пот лил градом, но деваться было некуда. К вечеру был наконец целый воз. Подоспела мама с лошадью – теперь предстояло загрузить телегу травой и отвезти к дому. А это целая история. Дорога плохая, сам чёрт голову сломит. Воз упал с телеги. Собирать его не было сил ни у матери, ни у сына. Пришлось всё бросать и возвращаться за ним на следующий день.
Говорят, труд воспитывает. Но такой ли труд подразумевается? Сельская работа не воспитывала, а изматывала людей. Поэтому многие к сорока годам выглядели как старики.
Марья Матвеевна несла свой крест терпеливо и достойно, изо дня в день и до конца жизни.
Отец был старше матери на два года. Несмотря на отсутствие образования, обладал природным умом и житейской мудростью.
До войны отец не пил совсем. В 1941-м его призвали. Вначале работал на уборке урожая под Сталинградом, затем участвовал в боях. Случилось несчастье: разрывная пуля попала прямо в руку, и отца отправили в госпиталь. Спустя год демобилизовали, без руки.
Разрывная пуля выбила весь локтевой сустав левой руки, она висела на ткани, делать ею ничего было нельзя, но в пальцах можно было держать спички, гвозди, всякие мелочи при работе. Была оторвана часть пальцев на ноге и была затянувшаяся рана в боку.
Неизвестно, что больше сказалось, сама война или потеря руки, а может, и то и другое, но вернулся он другим человеком. Стал выпивать. Однако, работая комбайнёром (сначала на «Коммунаре», потом на «Сталинце-6»), ставил стахановские рекорды. Однажды 45 га скосил за день! В 1939 году получил награду – велосипед Харьковского велозавода.
После войны отец год был председателем колхоза. Снят был без последствий. Когда шли с собрания, детвора мельтешила под ногами взрослых. Валя слышал, как обронил сосед: «А Фёдор Данилыч никого не посадил!» Время было суровое, на пермский лесоповал можно было угодить из-за горсти колосков…
Нашему герою повезло. Что это, если не чутьё, не внутренняя тяга, если ещё в младшей школе ради посулённой старшим братом книги сказок он решился на трудоёмкое мытьё полов в сельской избе? Это не сегодняшние паркеты и ламинаты, а покрытые толстым слоем земляной коросты полы, которые надо было усиленно скоблить. И он терпеливо скоблил, вооружившись топором.
Тяга к обучению была у Вали основополагающей. Не случайно, ещё будучи шестилетним ребёнком, он настоял на том, чтобы мать повела его в школу.
Первое впечатление от «храма науки» малолетку ошеломило. Необыкновенно высокими казались потолки, а уху непривычны были удивительные слова – «учительская», «завуч» и, главное, «канцелярия». Оно звучало особенно диковинно и даже фантастично. Хотелось немедленно понять, что это.
Но смех учителей всё неожиданно оборвал. Мол, рановато ещё. И возраст мал, и даже зубы ещё не все выпали.
Но через год всё осуществилось – наш герой гордо пошёл в школу со своим одногодком Колькой Красниковым. В простой рубашке и портках, с сумкой, наскоро сшитой заботливыми мамиными руками.
Вале запомнилось победное окончание войны. По этому случаю Донское навестил фотограф.
До сих пор в памяти улица того пасмурного дня. Зато в душе было празднично, солнечно, очень хотелось фотографироваться, хотя вши, как назло, одолели, и отец распорядился постричь наголо. Но был найден выход – шапка! Вальку усадили на стул, но категорически запретили сниматься в шапке. Не тут-то было. Все попытки снять её с малолетки окончились полным родительским поражением. 9 мая 1945 года это была его маленькая личная победа.
Такой и осталась с тех пор в альбоме пожелтевшая со временем фотокарточка как примета ушедшего в вечность мига: суровый отец, рядом стесняющаяся камеры мать, сидящие перед избой на стульях, старший брат Коля, возвышающийся над ними, и пятилетний Валька, гордо смотрящий в объектив майским днём в своей тёплой меховой шапке.