Евгений Спицын
27 сентября – 40 лет с назначения Николая Ивановича Рыжкова на пост главы союзного правительства, где он проработал более пяти лет, вплоть до вынужденной отставки в декабре 1990 года. Как и многие перестановки во властных структурах СССР, назначение Рыжкова было связано с непростыми закулисными процессами, столкновением амбиций, конкуренцией влиятельных групп. Разберёмся, как это было.
Рыжков не был новичком. В союзном правительстве он оказался в 1975-м. Пришёл с легендарного Уралмаша, отпахав там четверть века, трудовой путь – от мастера цеха до генерального директора гиганта индустрии. Его назначили первым заместителем министра тяжёлого и транспортного машиностроения, а в 1982-м Рыжков перешёл на работу в Госплан СССР на должность первого зама Н. Байбакова. Три с лишним года он был правой рукой легендарного «сталинского наркома».
Именно с этого поста по инициативе Ю. Андропова в ноябре 1982-го Рыжков неожиданно перешёл на работу в аппарат ЦК, возглавил новый Экономический отдел и стал секретарём ЦК по экономике. Так он вошёл в число «небожителей», как тогда говорили, «руководителей партии и Советского государства».
В том же ноябре по прямому указанию Андропова Рыжков (вместе с двумя другими секретарями ЦК – Михаилом Горбачёвым и Владимиром Долгих) вошёл в состав узкой и закрытой рабочей группы, которой было поручено разработать программу масштабных экономических реформ, призванных дать новый импульс народному хозяйству страны. Как вспоминал сам Николай Иванович, работа в группе шла напряжённо и очень непросто, прежде всего из-за противодействия других членов Политбюро и разных «групп влияния» в аппарате ЦК. Поэтому даже к моменту прихода Горбачёва на пост генсека в марте 1985 года так и не удалось создать целостной и продуманной программы реформ, которые тогда назвали «ускорением социально-экономического развития страны». Тем не менее уже через месяц на апрельском Пленуме ЦК программа «ускорения» была запущена, а Рыжков, минуя «кандидатский предбанник», стал полноправным членом Политбюро и знаковой фигурой в новой команде генсека.
По мнению Горбачёва, главным препятствием реализации нового курса стали «брежневские кадры» в Политбюро, с которыми он стал методично расправляться. Сначала в отставку был отправлен секретарь ЦК по оборонке Григорий Романов. А затем очередь дошла до верхушки союзного правительства…
В конце сентября 1985 года после недолгого «политического затишья» Горбачёв продолжил кадровую чистку верхних эшелонов власти, в результате чего постов лишились многие члены руководящего состава Совета Министров СССР. И первым из них стал давний горбачёвский антагонист, глава советского правительства Николай Тихонов, о котором следует упомянуть отдельно.
В мемуарной литературе почти нет информации о его трудовой биографии. Известно, что в 1930–1940-х он прошёл типичный для крупного советского производственника путь – от инженера-металлурга до директора крупнейшего Южнотрубного завода в Никополе. В 1950-е он – на высоких постах в Министерстве металлургической промышленности СССР, а затем глава Днепропетровского СНХ. В начале 1960 года возвращается в Москву, занимает ряд министерских постов, в том числе зампредседателя Госплана. А уже в октябре 1965-го Тихонов, при поддержке Брежнева, с которым он был знаком с конца 1930-х, становится одним из восьми замов председателя Совета Министров СССР и в этом качестве курирует металлургическую отрасль страны. Наконец, в сентябре 1976-го становится первым замом А. Косыгина и замещает премьера в период его болезни. Причём, как справедливо заметил профессор Г. Ханин, помимо богатого управленческого опыта Тихонов, несомненно, обладал инженерным и научным талантами, о чём говорят две Сталинские премии, полученные в 1943-м и 1951 годах. А посему разного рода измышления Г. Арбатова и Ко, что Тихонов был «малограмотным и бездарным человеком», выглядят оскорбительно и бездоказательно.
Прав Г. Ханин и в том, что «в известном смысле у Н. Тихонова было преимущество перед А. Косыгиным, поскольку многие годы тот трудился в тяжёлой индустрии – ведущей отрасли советской экономики». С другой стороны, он имел меньший опыт решения общеэкономических проблем. При этом заметим, что в мемуарной литературе, по сути, нет как положительных, так и отрицательных отзывов о его работе на посту главы правительства, даже из уст таких откровенных недоброжелателей Тихонова, как Горбачёв и Байбаков. Хотя многолетний управделами Совмина СССР М. Смиртюков и Е. Лигачёв довольно высоко отзывались о его личных и деловых качествах. Более того, как считает тот же Г. Ханин, в заслугу Тихонову можно поставить «отказ от не оправдавшей себя реформы 1979 года, а также его согласие на замену многих малоспособных министров экономического блока правительства после смерти Брежнева».
Преемник Тихонова на посту главы правительства Николай Рыжков не давал оценок обстоятельств отставки предшественника. А вот Горбачёв кое-что рассказал. Вопрос об уходе Тихонова на пенсию «решался непросто», но его надо было срочно убирать, и не только потому, что Тихонов давно числился недругом нового генсека, но и «был деятелем не то что вчерашнего, скорее позавчерашнего, сталинского времени». Однако у самого главы правительства «на этот счёт было собственное мнение, и в первом нашем разговоре он выразил готовность «поработать в новой интересной обстановке». Горбачёв «вежливо отклонил это предложение», и «здесь выяснилось, что Тихонов всё-таки был готов к такому исходу дела».
По словам Горбачёва, «при обсуждении кандидатур на пост предсовмина всплывали многие имена, но в конце концов выбор свёлся к двум: Рыжков или Воротников». Какие «имена всплывали», так и осталось тайной. Хотя тот же Смиртюков в одном из интервью сказал, что помимо Рыжкова рассматривался и секретарь ЦК Долгих, который, будучи куратором тяжёлой промышленности и энергетики, «имел большой авторитет в партийном аппарате». Однако, «заполучив пост премьера, он мог бы со временем стать конкурентом Горбачёва», а посему его кандидатуру задвинули.
По словам Горбачёва, его выбор в пользу Рыжкова был продиктован тем, что «мы с ним плодотворно сотрудничали ещё при Андропове, и во многих случаях обнаружилась близость наших взглядов на положение в экономике, понимание острой нужды в коренной её реконструкции». Кроме того, совпадали политические позиции, отсутствие «каких-либо существенных расхождений по этому поводу». Горбачёву «импонировали человеческие качества Николая Ивановича – чёткость, иногда резкость суждений, никогда не переходившая в грубость, и деловая хватка, воспитанная в годы практической деятельности на производстве».
26 сентября на Политбюро, кроме прочих, был решён вопрос о новом главе союзного правительства. В конце заседания Горбачёв сказал, что Тихонов обратился с заявлением об отставке, и предоставил ему слово. Последовала привычная тирада, что «ухудшилось здоровье», что «врачи настаивают». Несмотря на то что «обстановка в Политбюро рабочая, тёплая» и царит «взаимное доверие», Тихонов попросил перевести его на пенсию. После такого подхалимажа генсек сделал реверанс в сторону «заклятого соратника» и заявил, что «такое заявление делает честь Николаю Александровичу как коммунисту», что он остаётся «в наших рядах», надо рекомендовать избрать его делегатом на XXVII съезд и в ЦК.
Затем генсек предложил кандидатуру Рыжкова, и её сразу, без обсуждения, «все поддержали», и новый премьер «коротко, волнуясь, сказал несколько положенных при этом фраз». 27 сентября кандидатуру Рыжкова утвердил Президиум Верховного Совета СССР, а окончательно вопрос был решён через два месяца, 26 ноября, на очередной сессии Верховного Совета СССР.
В заключение следует сказать, что соработничество генсека с новым главой правительства продлилось недолго. Уже с середины 1987 года, когда Горбачёв и его ближний круг в лице А. Яковлева, В. Медведева и других взял курс на радикальную экономическую реформу, на слом всей модели советской экономики, Рыжков стал открыто конфликтовать с Горбачёвым, дело даже доходило «до кулачков». Но всё было напрасно. Оклеветанный и раздавленный горбачёвскими клевретами и новой ельцинской генерацией «демшизы» Рыжков в декабре 1990 года заработал инфаркт и добровольно ушёл в отставку.