«Твёрдое чёрное золото»: на-гора или под гору?
Балансовый перекос «газ – уголь», сложившийся в топливно-энергетическом комплексе России, по-прежнему остаётся на беспрецедентно высоком уровне. Доля газовых теплоэлектростанций в общем объёме составляет аж 71%, когда лишь 16% работают на угле, хотя он давно уже «вошёл в моду» для энергетик многих стран. Сегодня более 40% мировой электроэнергии вырабатывается именно из угля. И хотя российские угольщики неоднократно поднимали вопрос о пересмотре энергетической «системы ценностей» – в сторону «твёрдого чёрного золота», воз и ныне там. Пока, во всяком случае.
Недавно вице-премьер Игорь Сечин провёл в якутском Нерюнгри совещание по вопросам развития угольной отрасли. Однако если от слов мы не перейдём к делам, то вскоре в стране начнётся серьёзное сокращение угольной добычи. Со всеми вытекающими. Так заявил губернатор Кемеровской области Аман ТУЛЕЕВ, специально для «ЛГ» комментируя итоги этого разговора… Эта тема особо актуально звучит накануне профессионального горняцкого праздника – Дня шахтёра.
– Аман Гумирович, ценность каменного угля ничуть не меньшая, чем у нефти и газа. Однако наша государственная машина очень медленно перестраивается на это топливо…
| За последние 15 лет инвестиций в отрасль для ввода новых мощностей практически не было. Поэтому более половины генерирующего оборудования свой парковый ресурс уже выработали. |
Кстати, на том Госсовете мы тоже поднимали вопрос перевода отечественных электростанций с газа на уголь. Но вы правильно заметили, наша государственная машина медленно перестраивается на уголь. Поэтому уже сегодня на повестке дня встают ещё более серьёзные вопросы, многие из которых требуют оперативного решения. Впрочем, помимо первоочередных вопросов есть и долгосрочные.
– Судя по всему, среди первоочередных – как снять разногласия между металлургами, угольщиками, энергетиками и железнодорожниками? Известно, что на совещании в Нерюнгри за избыточный экспорт коксующих углей и срыв поставок на внутренний рынок металлурги предъявили «счёт» угольщикам, а те, в свою очередь, железнодорожникам – за традиционную нехватку вагонов.
| Наш Технопарк, который в полную мощь заработает через три года, мы планируем сделать если не мировым, то уж точно российским центром научной и практической мысли в угольной сфере. |
– Специалисты прогнозируют, что к 2010 году атомная и гидроэнергетика обеспечат покрытие лишь четверти, а до 2030 года – трети энергодефицита. Остальное должна «закрыть» тепловая энергетика?
– В теории да. Но на практике всё несколько иначе… На том же совещании Кузбасс выступил с целым пакетом предложений. Сверхзадача – дальнейшее развитие угольной генерации. Правда, реальных результатов здесь можно достичь в том случае, если внутренняя цена на газ (в пересчёте на условное топливо) превысит угольную в 2,2–2,5 раза. В США, к примеру, стоимость газа для электростанций в 5,8 раза превышает стоимость угля. Причём если мировых нефтяных запасов хватит примерно на 48 лет, газа – на 60, то угля – более чем на 220. Россия же значится в списке угольных регионов на третьем месте после стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Северной Америки. Вместе с государствами СНГ у нас залегает около 24% всех мировых запасов. При этом в структуре отечественного потребления первичных энергетических ресурсов уголь занимает всего 18%, тогда как нефть – 21%, а газ – 52%. Каждый год в мировой энергетике потребление угольного топлива растёт, и значительно интенсивнее, чем в России. Причина тому – отсутствие технологической базы и готовности власти на деле поддержать необходимую реформу, которая, как показывает зарубежная практика, окупает все затраты в предельно короткие сроки.
Кроме того, мы выступаем за рациональное размещение генерирующих мощностей. Необходимо тщательно продумать генеральную схему размещения электростанций и электросетей на территории страны. В конце концов, надо решить – что выгоднее для национальной экономики и её ТЭКа: строить электростанции вблизи сырьевых и топливных ресурсов и оттуда уже вести ЛЭП к рынкам потребления энергии или по-прежнему перевозить всё возрастающие объёмы угля и нести колоссальные транспортные издержки? Уже сегодня с уверенностью можно сказать, что в ближайшие годы мы столкнёмся с тем, что перевозка угля по железным дорогам серьёзно ограничит рост его добычи в Кузбассе, Якутии, да и в других регионах страны.
Здесь Кузбасс может внести более значительный вклад в обеспечение российских потребителей как топливом, так – в будущем – и конечными продуктами переработки угля, например, рациональным «угольным» киловатт-часом, а также востребованными на рынке продуктами углехимии.
– А готовы ли сегодня сами энергетики к переходу на чистые технологии на угле? Ведь какую российскую ТЭС ни возьми – огромные угольные отвалы, низкое КПД, значительные выбросы СО2. А, например, в США, Германии, Австралии новые технологии в угольной генерации позволяют полностью сократить количество вредных выбросов – до ноля процентов.
– Да, это так, на месте они не топчутся. К 2012–2015 гг. американцы планируют закончить строительство угольной электростанции по сжиганию абсолютно чистого угля. С этой целью там построено 43 демонстрационных завода, где отрабатываются технологические процессы по переработке угля и превращению его в экологическое топливо… У нас же ситуация развивается, мягко говоря, не столь оптимистично.
Определение технологий и обеспечение наших ТЭС современными и обязательно экологически чистыми и эффективными генерирующими агрегатами – вопрос дальнейшего расширения внутреннего спроса на уголь. Пока же приходится констатировать, что за последние 15 лет инвестиций в отрасль для ввода новых мощностей практически не было. Поэтому более половины генерирующего оборудования свой парковый ресурс уже выработали.
Между тем опыт крупнейших энергетических компаний Европы показывает, что у них через каждые пять лет идёт выбывание мощностей. И они заранее начинают планомерную работу по увеличению мощностей в машиностроительном комплексе, по подготовке строителей, специалистов всех уровней и так далее. Наше же пренебрежение к угольной генерации, систематическое недофинансирование профильной науки привели к тому, что отечественные технологии очень сильно отстали, причём фактически утрачена инфраструктура, проектанты, подрядчики, наладчики. Мы растеряли и кадровый потенциал, и опыт, и оборудование.
Большая проблема и с экологией. Нынешний уровень выбросов шлаков в атмосферу у существующих ТЭЦ нарушает все международные нормы. При этом калорийный коэффициент угля в России составляет всего 0,64 ккал/кг – это самый низкий показатель в большом списке стран. Например, энергетический потенциал угля в Германии – от 0,83 до 1,06, а у Японии, вовсе не обладающей топливными ресурсами, этот показатель лучше всех – 0,86–1,21.
– И что же нужно сделать для перехода на «чистую» угольную генерацию?
– Здесь необходимо решить ряд специфических задач. Прежде всего – по добыче, обогащению и транспортировке угля. Сегодня общая добыча в отрасли составляет 320 миллионов тонн, из которых 182 миллиона дал Кузбасс. Мы с избытком закрываем все внутренние потребности российской экономики как в энергетическом, так и в коксующемся угле. А к 2030 году вообще планируем увеличить добычу на 120 и более миллионов тонн. В области построено девять новых углеобогатительных фабрик, в суммарной мощности способных переработать 32,5 миллиона тонн угля в год, а через два года к ним присоединятся ещё восемь. Это означает, что на месте будет перерабатываться более 70 процентов добытого угля.
Вторая группа задач связана с технологиями, оборудованием, решением экологических вопросов, проектными и строительно-монтажными работами. Сегодня в стране осталось 43 электростанции, которые частично сохранили угольное хозяйство. Их можно достаточно быстро переоборудовать и параллельно строить новые угольные агрегаты. В первую очередь речь идёт о станциях, изначально проектировавшихся как угольные: Рязанская ГРЭС, Первомайская ТЭЦ, Серовская ГРЭС и ряд других.
Третья группа, пожалуй, самая острая – формирование разумной ценовой политики на уголь, газ и электроэнергию, а также определение условий инвестирования в реконструкцию действующих и строительство новых мощностей. Основной тормоз развития угольной генерации – ценовая неконкурентоспособность угля в сравнении с газом. А всё потому, что на внутреннем рынке сохраняются заниженные регулируемые цены на газ, в то время как угольные цены формируются на рыночных условиях. При этом эксперты утверждают, что как топливо уголь – в отличие от газа и мазута – может обеспечить необходимый прирост генерирующих мощностей с меньшими затратами и более быстро. Всё просто: себестоимость и транспортные затраты в угольной отрасли ниже, как и срок строительства с нуля всей необходимой инфраструктуры.
– Одним словом, всё упирается в план размещения объектов энергетики до 2020 года…
– Да, но вице-премьер Игорь Сечин дал указание уже в этом году разработать «Стратегию развития угольной промышленности Российской Федерации». Под эгидой Минэнерго будет создана межведомственная рабочая группа с участием представителей профильных министерств, крупных угольных компаний и регионов, на территории которых находятся основные угледобывающие бассейны. Причём впервые поставлена задача при подготовке этой стратегии обеспечить её взаимоувязку с генеральной схемой развития железнодорожного транспорта и программой развития других отраслей ТЭКа, включая «Генеральную схему размещения объектов электроэнергетики до 2020 года».
Со своей стороны Кузбасс уже включился в эту работу. На базе регионального закона у нас создаётся Технопарк, одобренный российским правительством, который и будет специализироваться на глубокой переработке угля и его отходов, освоении новых технологий в сфере горного машиностроения. Наш Технопарк, который в полную мощь заработает через три года, мы планируем сделать если не мировым, то уж точно российским центром научной и практической мысли в угольной сфере. А это, как вы понимаете, затрагивает широчайший спектр базовых отраслей экономики – от тяжёлого машиностроения и энергетики до нанотехнологий.
– Как говорится, большому кораблю – большое плавание. Однако не забыта ли в этих планах проблема безопасного труда горняков?
– Этот вопрос всегда был для нас наиважнейшим. Уже прошёл год со времени прошлогодних трагедий на шахтах «Ульяновская» и «Юбилейная». Но, несмотря на очевидные выводы правительственной комиссии по расследованию аварий, в том числе и о необходимости борьбы с главной опасностью – метаном, пока практически ни одно решение не реализовано. Такое положение дел привело к тому, что за прошедший период опять были зафиксированы случаи «загазирования» горных работ, то есть реально возникали кризисные ситуации. При этом законодательная норма общепринятого в мире метода – обязательная дегазация угольных пластов – в нашем законодательстве до сих пор носит лишь рекомендательный характер. Мы неоднократно просили Минэнерго, Минприроды, Роснедра и Росэкологию проанализировать и подключиться к разработке и выполнению мероприятий для недопущения таких случаев. При этом Кузбасс совместно с «Газпромом» на протяжении последних восьми лет реализует проект, направленный на удаление метана из угольных пластов перед их разработкой. Кстати, после совещания в Нерюнгри ряд министерств и ведомств уже начали готовить предложения по выработке обязательных требований к разработке месторождений и проведению предварительной дегазации угольных пластов, которые планируется включать в лицензию как обязательные.
Впрочем, должны быть законодательно разработаны и утверждены нормативы и механизмы, стимулирующие угольные компании к проведению предварительной дегазации. Необходимо разработать специальную программу, в которой должны быть учтены все аспекты безопасности ведения горных работ, снижения аварийности, травматизма, вплоть до создания и содержания в полной боеготовности военизированных горноспасательных частей… Вообще было дано много конкретных поручений по реструктуризации угольной отрасли, завершить которую планируется уже к 2010 году. Так что время не ждёт.
Беседовал