Когда-нибудь мы ещё проклянём своё либеральное отношение к так называемой сексуальной революции
Статья философа и публициста Анны Яковлевой «Такова интимная жизнь» («ЛГ», № 49, 2007) вызвала, несмотря на камерность темы, бурный общественный интерес. Сайт «ЛГ» чуть не взорвался от читательских прений. Ещё бы! Как утверждает автор, мы находимся почти на последнем месте в мире по уровню удовлетворённости сексуальными отношениями. И занимаем отнюдь не последнее место по фактам насилия в семье. Именно обилие разнородных мнений и подвигло нас на продолжение темы в разговоре с доктором медицинских наук, профессором нейропсихологии Евгением ШАПОШНИКОВЫМ.
– Евгений Александрович, вы специалист в такой тонкой области знаний, вот скажите, пожалуйста, сразу: кто в этом безобразии виноват?
– Насчёт последнего места в мире я бы сказал: это вилами по воде писано. Кто проводил фундаментальные исследования, кто научно этот уровень измерял?
– Разве так уж важны цифры, если невооружённым глазом видно: картина неприглядная… Молодёжь всё раньше вступает в сексуальные отношения, слово «любовь» выпало из её словаря, люди всё реже и труднее выговаривают слово «нравственность». Число импотентов, и молодых в том числе, растёт. Хорошие, здоровые от природы девушки, разочаровавшись в партнёрах мужского пола («они если не пьют, то колются, и вообще все мужики сво…»), ищут удовлетворения в объятиях своих подружек. Непрерывный, тотальный стресс, в каком страна существует последние почти сто лет, видимо, не мог не деформировать и сферы личных отношений.
– Проблема интима – не социальная, а психологическая, биологическая. Бывает так, что режим – самый что ни на есть свирепый, свободы никакой. А с личной жизнью у людей всё более-менее в порядке. Они уходят в ниши, где их не может контролировать власть, и там предаются радостям интимных отношений. Сексуальная удовлетворённость зависит от очень многих условий и обстоятельств, включая здоровье, в том числе психологическое.
– Но по уровню здоровья населения мы находимся отнюдь не на первом месте в мире. Вы же не станете отрицать тот факт, что наши мужчины едва доживают до пенсионного возраста?
– А в Африке, где-нибудь в Зимбабве, и до сорока лет недотягивают.
– Лучше уж вспомнить Верхнюю Вольту.
– Давайте будем точными. Верхняя Вольта действительно маячит где-то в конце общемирового списка. Но Россия-то находится где-то между 60-м и 70-м местами, а всего стран сейчас уже около 200. Так что не надо слишком драматизировать картину. Понимаете, в жизни идёт множество разнообразных процессов. Например, сейчас девушки и юноши созревают в сексуальном отношении раньше, чем их сверстники прошлого века. Уже в 14 лет девушка способна родить. Одновременно снижается возраст первых сексуальных контактов. И не потому, что молодёжь так уж стремится к острым ощущениям. Если её не зомбировать, не настраивать на разнообразные эротические переживания (что делает наше телевидение, многие журналы, порноиндустрия, социальная среда с её низким нравственным уровнем), то они спокойно обойдутся без ранних сексуальных опытов.
– Вы сами упомянули социальную среду. Интимные проблемы не могут не иметь и глубоких социальных корней. В 1919 году молодая Марина Цветаева с грустью записала в записной книжке: «Кафэ, музыка, – всё это уличное выявление влюблённости – всё сметено и снесено Революцией. Не суждено России быть любовной (amoureusse) страной». Сейчас кафе и музыка вернулись на наши улицы. За столиками сидит красивая, в модных «прикидах» молодёжь. Одно из её определений секса: это то, чем свободные люди радостно обмениваются друг с другом. Но стала ли Россия «любовной страной»?
– Скорее, можно говорить о сексуальной распущенности. Мы всегда с удовольствием ругаем Запад, а он прекрасно функционирует, у него многому стоит поучиться. Да, там случилась сексуальная революция. Но ею, как корью, переболели и получили соответствующий иммунитет. А до нас всё доходит с опозданием. Мы по всем параметрам отстаём от развитых стран на 20–30 лет. Когда упал железный занавес, к нам прорвались остатки сексуальной расторможенности. Там, на Западе, уже в моде целомудрие, девственность, верность партнёру, а у нас – сексуальный беспредел. Мутные потоки информации пали на головы совершенно не подготовленных к этому индивидов. При советской власти люди не знали другой жизни и сжились, примирились со своей. А сейчас многие растерялись. На что опереться, во что верить? А лучше ни о чём не задумываться. Даёшь свободу! И сейчас очень трудно вдолбить в массовое сознание, к каким именно итогам пришла западная сексуальная революция.
– И к каким же?
– Эротическая распущенность очень небезобидна. Она калечит психику, разрушает семейные, межличностные отношения, делает людей несчастными. Представьте себе девочку 13–14 лет, которая забеременела. Чем бы это ни кончилось, стресс на всю жизнь ей обеспечен. У мужчин свои риски – они могут подхватить половую инфекцию. И общая для всех беда – утрата доверия друг к другу, веры в человека вообще. И это очень трудно лечится. Разврат, беспорядочные связи ведут к деструкции мозговых центров, отвечающих за нравственность. Ещё Кант, этот величайший философ, говорил, что удивляется только двум вещам: звёздному небу над нами и нравственному закону внутри нас.
«Центры нравственности» даны каждому от природы в зачатке. Их надо развивать, укреплять. Но когда планка этического и нравственного самоконтроля снижается, это неизбежно ведёт к деградации. Даже если человеку удастся создать семью, отношения в ней будут патологически деформированы. У развратника снижается интеллект. Дети страдают, видя перед собой дурной пример. А если процесс деградации подпитывается алкоголем или наркотиками, то мы получаем морального урода. Он готов на всё ради удовлетворения своих низменных страстей. Чаще всего это бывают мужчины. Но в последние годы и женщины начали с ними соперничать. Особенно часто неприятные эксцессы случаются в закрытых уголовных зонах… Ну а финал беспорядочной, небрезгливой жизни чаще всего – ранняя импотенция.
Оценивая ситуацию, нужно ещё принимать во внимание следующее обстоятельство: генофонд нашей страны подорван, ослаблен, хорошо, если не разрушен окончательно. Первая мировая война, Гражданская, Великая Отечественная… Страну защищали носители ещё здоровых генов. И сколько их погибло! И сколько уничтожено лучших из лучших в годы репрессий. Прибавьте к этому тотальную алкоголизацию, бедное, нездоровое питание… Произошла зачистка генофонда, а то, что осталось, сейчас и чудит. В общем, была стадия дикого капитализма, теперь – дикого сексизма.
– Не играет ли здесь негативную роль всеобщее, вплоть до школ и детских садов, распространение мата?
– Если в атмосфере постоянно «висит» нецензурщина, это снижает уровень личности, уровень интеллекта – и того, кто ругается, и того, кто это слышит. Мат – один их способов растормаживания инстинктов. И когда-нибудь мы ещё проклянём своё сегодняшнее либеральное отношение к этой грязи.
– Как вы считаете, не являются ли ранние половые связи, распущенность, в общем, всё, о чём мы говорим, ещё и платой человека за прогресс? За плохую экологию, за круглосуточные бдения у телевизора, у компьютера, за отрыв от природы?
– Я бы назвал это не платой за прогресс, а изнанкой цивилизации. Но есть страны, которые ни за что такое не расплачиваются. Я имею в виду мусульманский мир, например Иран. Это страна высокой нравственности, она обеспечена твёрдыми религиозными устоями, законами, общественным договором. Там женщина не имеет права соблазнять чужого мужчину, поэтому ей запрещено ездить в общественном транспорте с голыми руками. И все довольны. Там мир и спокойствие в семьях, супружеских измен там на порядок меньше, чем на Западе. Понимаю, у нас такое сейчас не привьётся. У нас церковь пока не обрела необходимого общественного влияния, у неё это впереди… Ещё Фрейд определил: человеческое поведение определяется взаимодействием агрессивного и сексуального импульсов…
– …В отсутствие великих идей, обыденной возможности заработать и уверенности в ближайшем будущем молодёжь отдаётся сексу как самому доступному развлечению.
– Да, им показали «сладкую» жизнь, разбудили, возбудили – и бросили. А сексуальная энергия, не находя выхода, преобразуется в агрессивность. Отсюда так много насилия, в том числе и семейного. На ком проще всего выместить накопившуюся горечь от того, что жизнь идёт как-то не так? На самом близком. Их-то, самых близких, и бьют, и убивают, и насилуют – физически и психологически. Самое большое количество преступлений совершается в семьях, за закрытыми дверями. У нас не учат грамотно справляться с трудностями, быть толерантным, понимать другого человека. Люди брошены, плывут без руля и без ветрил.
– Но есть те, кто с радостью брошенных подбирает. Мне кажется очень верным одно из определений капитализма: цивилизация, порождающая желания. В том числе сексуальные. Бесстыжий маркетинг, индуцирующий похоть, очень внимателен к потребностям своих потребителей. И общество ничего не умеет этому противопоставить.
– Дело в том, что полноценного общества у нас нет.
– Но некие зачатки гражданского общества существуют. Взять хотя бы проблему, о которой мы говорим. Уже во многих наших городах работают кризисные центры, где женщины, пострадавшие от насилия, могут получить психологическую и иную помощь. Кое-где даже есть возможность переждать под их крышей тяжёлое время. Государство не имеет к таким центрам никакого отношения. Избитых жён, рано забеременевших девочек спасают общественными усилиями. Уже 10 лет в Улан-Удэ, например, действует региональная общественная организация Женский клуб «Артемида». Её задача – защита гражданских прав женщин – экономических, политических, личностных. Как рассказала мне председатель организации Ирина Матвейчева, проблема насилия становится с каждым годом всё актуальнее. «Артемида» тесно сотрудничает с участковыми уполномоченными. Масштабы беды, видно, так велики, что в женский клуб обращаются за помощью и мужчины – негде им больше искать управы на агрессивных представительниц слабого пола. Понимая необходимость реальной защиты от семейного насилия, «Артемида» создала проект соответствующего закона, который уже получил одобрительную оценку в аппарате президента РФ. После доработки и некоторых уточнений текст проекта послан председателю Совета Федерации и в три комитета Госдумы. Так что некоторые ростки гражданского общества на российском поле проклёвываются.
– И всё-таки, на мой взгляд, общества как такового, способного своим укладом, своими традициями формировать поведенческие мотивы, у нас пока не сложилось. Есть социум, но нет общих социальных целей, установок, которые служат эффективными скрепами. Остаётся только ждать, что заложенная в каждом социуме тенденция к саморегуляции сделает своё дело.
– Через сто лет?
– Не будем драматизировать. Может, и раньше.
Беседовала