Выставка «Юность России», приуроченная к 1150-летию российской государственности, стала шестым совместным проектом Русского музея, музея-заповедника «Царицыно» и Благотворительного фонда «Система».
На первый взгляд в этой выставке есть нечто нелогичное. И в названии, и в отобранных для экспонирования работах. Юность России соотнесена исключительно с допетровскими временами, хотя для многих с этим определением ассоциируется как раз эпоха Петра Великого, и представлена она не столько хрестоматийными полотнами, известными чуть ли не со школьной скамьи (как ни велики возможности Интернета, но личного общения с картиной никакая виртуальная реальность не заменит), а по большей части этюдами, набросками, эскизами. Кураторы отказались от заманчивой перспективы развернуть во всём блеске глобальный проект, и надо отдать должное их профессиональному чутью. Поскольку логика в их замысле, безусловно, прочитывается.
Не секрет, что пришедший на масштабную выставку зритель уже в третьем-четвёртом зале начинает испытывать лёгкую тревогу: как ни пропустить важное, как обнаружить во многом то единственное, что более всего остального скажет разуму и сердцу. К стационарной экспозиции можно возвращаться снова и снова, порой через годы, выставка «гастрольная» такой возможности не оставляет. В такой ситуации именно камерность художественного пространства позволяет вести внутренний диалог с привлёкшим внимание произведением, не ловя себя на предательской мысли – «Не успею!». В данном случае вниманию публики предложено всего 43 произведения (конец XVIII – начало XX века) – есть возможность уделить время каждому, не опасаясь, что глаз замылится.
Если переходить от восприятия к собственно контенту, то он обладает как минимум двумя несомненными достоинствами. Первое очевидно: эскизы и наброски позволяют, как выразилась один из кураторов выставки Наталья Соломатина, «заглянуть за занавес, отделяющий мастерскую художника от всего остального мира», проследить направление его творческого поиска. Репинский эскиз центральной части картины «Сыноубийца» по силе передачи захлёстывающих Грозного чувств в чём-то, пожалуй, превосходит окончательный живописный вариант полотна. А на эскиз Карла Брюллова к многострадальной и так и неоконченной «Осаде Пскова» без волнения смотреть невозможно: поиск композиции, попытка гармонично уравновесить энергетические центры будущей картины – муку талантливого художника, сражающегося с собственным замыслом, ощущаешь почти физически.
Второе достоинство, возможно, менее проявлено, но от этого не менее значимо. Общеизвестно, что графика редко покидает стены родного музея – слишком хрупка эта субстанция для нашего несовершенного мира, а если и покидает, то только для выставок весьма и весьма непродолжительных. Но дело, разумеется, не только в этом. Как бы ни волновал художника тот или иной сюжет из отечественной истории, у него далеко не всегда есть возможность отразить его в полномасштабном полотне: такая работа требует максимальной концентрации сил и сосредоточенности плюс немалого количества времени. Немногие мастера могли себе позволить отказаться от частных заказов, дабы посвятить себя без остатка воплощению задуманного. Не говоря уже о том, что большая форма просто не каждому художнику, даже не обделённому талантом, по силам. И вот тогда наброски, и чаще всего это именно графические листы, сохраняют нам энергетику нереализованного замысла, благодаря чему нередко воспринимаются как самостоятельные, самоцельные произведения.
Историческая живопись требует от художника качества, сегодня встречающегося всё реже и реже: умения увидеть внутренним взором то, чему сам он свидетелем не был и не мог быть, причём увидеть не по собственному произволу, а соблюдая реалии давно ушедшей эпохи. Старые мастера были в этом отношении к себе гораздо строже, чем нынешние. Почти пятнадцать лет работал Фёдор Бруни над альбомом «Очерки событий из российской истории». В нём должно было быть 60 графических листов, но художнику просто не хватило времени: педантичное погружение в карамзинскую «Историю государства Российского», иллюстрацией к которой и являлся, по сути, альбом, тщательная проработка деталей не только психологических, но и бытовых, серьёзно замедлили работу. Но в историографическом плане для той эпохи её можно считать практически безупречной.
«Юность России» – повод не только для того, чтобы взглянуть на дела давно минувших дней глазами предшественников, но и возможность понять, чем для нас, сегодняшних, является история Отечества.
Выставка работает до 5 августа.