Потомок Пушкина считает, что Россия идёт вперёд, но людям нужно больше внутренней дисциплины, уважения друг к другу, любви к русской культуре
Наш разговор состоялся 1 июня, в День защиты детей, да и до 6 июня, очередного дня рождения Александра Пушкина, было рукой подать. По приглашению депутата Мосгордумы, народного артиста России Евгения Герасимова Николай СОЛДАТЁНКОВ принял участие в детском празднике на Театральной площади.
– Николай Васильевич, знаю, что вы впервые побывали на родине предков в 1965 году. Были уже молодым человеком, у которого наверняка сформировалось отношение к исторической Родине.
– Я родился в 1938 году во Франции. В 65-м мне было 27 лет. Ещё была жива сестра моей бабушки. Отсюда, из СССР, она вела переписку со многими из потомков Пушкина и Гоголя, которые жили за рубежом. У неё была переписка и с проживавшим на Псковщине писателем Виктором Русаковым, который изучал судьбы потомков Пушкина. Она рассказывала мне об этом в своих письмах.
Я очень стремился в Россию. Попасть в СССР было не так-то легко. По ночам подрабатывал сторожем в гостинице, чтобы накопить денег, купить билет на поезд. И мне удалось на неделю вырваться в Москву. С тётей и самостоятельно много бродил по городу, побывал в местах, связанных с Пушкиным. Познакомился с другими родственниками, жившими тогда в Москве. Среди них была – простите, я не помню всех имён-отчеств – Шепелёва, замечательная женщина, она боготворила Пушкина, кажется, всё знала о нём. Поехал и в Сергиев Посад, он назывался тогда, по-моему, Загорск, помолился у мощей преподобного Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре. Спустя ровно 12 лет, в великий праздник преподобного Сергия, в июле меня во Франции рукоположили в священники.
– Та первая поездка была частной? Или кто-то помог – ведь вы потомок великого поэта, которого в СССР называли «солнцем русской поэзии»?
– Ехал я через «Интурист», самым обычным путём, получил советскую визу, в Москве остановился в гостинице «Останкино».
– Вы знали русский язык?
– Знал. Знал с детских лет. Кроме того, пел в церковном хоре в маленькой церкви на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа на юге Парижа, увлекался русской историей, читал «Деяния святых апостолов», хотя и не думал, что стану православным священником. Но всё дальше шёл по этому пути, и настал день, когда мой архиепископ сказал: «Ну теперь я нахожу, что уже время рукоположить тебя сначала в дьяконы, а потом в священники».
– Николай Васильевич, помимо совпадения имени и отчества вы являетесь потомком другого великого писателя – Николая Гоголя. Пушкинские и гоголевские линии сошлись…
– Как вы знаете, Николай Васильевич Гоголь не был женат, но у него были три сестры. Одна из них, Елизавета Васильевна, вышла замуж за Владимира Николаевича Быкова. У них родился сын Николай Владимирович. Потом он стал офицером, нарвским гусаром. А полком, в котором он проходил службу, командовал сын Александра Сергеевича Пушкина – Александр. У него была дочка Мария Александровна. Николай Быков и Мария полюбили друг друга, образовали семью. У них родилось десять детей, среди которых моя бабушка Елизавета Николаевна Быкова, по мужу Савицкая.
– Сейчас вы имеете сан протоиерея. И при этом руководите Обществом «Бургундия–Санкт-Петербург». Всё верно?
– Да, я протоиерей, это моя служба. А в обществе я – почётный председатель. Кроме того, имею честь быть членом-корреспондентом Санкт-Петербургской Петровской академии науки и искусства, а также почётным членом Морского парижского собрания, поскольку мой дед был русским морским офицером, мичманом, участвовал в Цусимском сражении. Кроме того, он был членом Строительной комиссии, которую возглавляла великая княгиня Ольга Константиновна, сестра великого князя Константина Романова, известного по прекрасным стихам под инициалами К.Р. Сама же княгиня Ольга очень много делала для поднятия престижа звания «морской офицер».
– Вернёмся в 1965 год, вы впервые в Советском Союзе. И вспомним 2002 год – президент России Путин дарует вам российское гражданство. Вы можете сопоставить то, что видели в первый раз, с тем, что происходит сейчас?
– В 65-м году было странное чувство, будто я после очень-очень длинного путешествия возвращаюсь домой. На душе было хорошо. Но я заметил, что по сравнению с Францией у людей на лицах было мало радости. И в магазинах была мрачная атмосфера, если так можно выразиться. Я ведь смотрел на это глазами человека, который вырос в другой стране и в другой обстановке. А во второй раз когда приехал – это 1995 год, 30 лет прошло, – ощутил, что люди стали откровеннее в беседах, не воспринимали меня как русского иностранца из буржуазной страны. Затрагивали политические темы, которые обходили в 65-м году. Я считал и считаю себя русским человеком, и мне приятно, что соотечественники перестали от меня таиться.
– На Западе много говорят, что в России сейчас тоталитарный режим, всё зажимается, демократии нет. После 95-го прошло более полутора десятилетий.
– Вы затронули болезненный для меня вопрос. Всё, что происходит плохого в России, выпячивается как только можно, а то, что было, есть и появляется хорошего, – об этом не пишут и не показывают. Или вот говорят: во Франции демократия и так далее. Но я не нахожу, что Россия – тоталитарная страна. При этом Франция – маленькая страна, Россия – очень большая. Тут нужна дисциплина, и нужно её во всём поднимать. Есть и такие темы, которые в любой стране со сложной историей не надо затрагивать, пока не пришло время, нельзя спешить. Всему свой час. Вот последний царь России Николай Второй теперь приписан к стану мучеников. Нужно было дожить до этого. Ещё заметно, что строятся или восстанавливаются церкви, больше верующих людей, в том числе среди молодёжи. Обсуждается тема митингов, забастовок. Они пришли в Россию, но они давно есть во Франции, в Европе. Это не признак того, что страна тоталитарная и кто-то протестует, это другое явление, его надо правильно оценивать. Полиция и в Европе не церемонится с нарушителями правил. Если каждый станет делать только то, что ему хочется, непонятно, что будет. Ещё раз говорю: нужна дисциплина. Иначе может произойти полная дезорганизация страны.
– Сейчас обсуждается тема, когда три девушки устроили в храме Христа Спасителя представление с полураздеванием. Их арестовали, судят.
– Я не всё знаю об этом, хотя кое-что прочитал. Нужно всё-таки иметь уважение к ближнему своему и к храмам. Если каждый, как я уже сказал, будет делать всё, что он хочет, это приведёт в итоге к падению страны и людей в пропасть.
– Наша литература, в том числе произведения писателей-классиков, давали немало примеров того, как нужен человеку внутренний самоконтроль, уважение взглядов и принципов других людей, а не только следование сигналам своего собственного «эго».
– Абсолютно согласен. Нужно сказать, что в истории России были разные моменты, были очень трудные. Кто-то царствовал. Кто-то бедствовал. Но развитие России идёт вперёд, проявляется много лучших сторон русского народа, я вижу это. Делают сравнения чуть ли не с периодом, когда у власти в Германии стоял Гитлер, сравнивают со сталинским периодом. Это несправедливо. Мне трудно выразить словами всё, что вижу и чувствую, всё-таки язык знаю не в совершенстве, но я не могу не замечать хороших изменений. Обе мои родины – и Россия, и Франция – не стоят на месте. Думаю, перспективы у России очень хорошие. Хотя есть вещи, которые тревожат. И в судьбе России, и в судьбе русского языка. Это переплетается с сугубо личными тревогами. У меня трое детей, одиннадцать внуков. Двое из них совсем не знают русского языка. Конечно, я буду делать всё, чтобы они избавились от этой потери. Лично я, приезжая домой в Россию, всегда стремлюсь посетить Пушкинские Горы, там всё русское, хорошо оберегается память о поэте, бывает много детей. Там люди говорят по-пушкински. Хотя я знаю, что русский язык засоряется англицизмами, портится, что телевидение и радио тут играют плохую роль. Даже ругаются в эфире. А ведь по-русски всё можно выразить нормальными словами. Теряя язык, теряешь родную культуру.
Возвращаясь из России, рассказываю внукам о самом интересном. В этот раз обязательно расскажу о мероприятиях, в которых участвовал. О праздновании 100-летнего юбилея Музея имени Пушкина, о двух международных конференциях и, конечно, о сегодняшнем событии – обязательно о том, как раздавал детям мороженое из ледяной пушки. Жаль, моих не было рядом! Мечтаю приехать с ними в Россию, вместе посетить пушкинские места.
– Всё очевиднее, что классическая музыка и литература, особенно в этом тысячелетии, отступают под напором современных видов искусства, новых коммуникаций. Бессмысленно лить слёзы. Но беречь основы нашей культуры, родной язык, беречь такие имена, как Пушкин, – святая обязанность. В том числе государства. У нас в «Литературной газете» возникла идея подготовить и провести в Москве усилиями всех заинтересованных организаций и частных людей «Неделю русской классики». В кинотеатрах и на ТВ показать фильмы, основанные на произведениях русской классики, представить кинобиографии наших замечательных прозаиков и поэтов, композиторов, в драматических и музыкальных театрах дать пьесы, оперы, музыкальные спектакли корифеев отечественной культуры, в музеях устроить специальные экспозиции, организовать тематические фотовыставки, например, «Потомки Пушкина», «Потомки Льва Толстого», провести выставки-продажи русской классики в книжных магазинах и музыкальных салонах…
– Такая идея меня лично может только радовать. Я бы добавил народную музыку. В 1965 году одним из первых моих приобретений в Москве стали пластинки с записями Сибирского народного хора. Ведь русские народные песни – это душа России. Приехав спустя годы на Украину, я хотел приобрести пластинки с записями выступлений украинских бандуристов. Не нашёл! Потом, уже во Франции, случайно купил пластинки с записями ансамбля бандуристов профессора Александра Миньковского (в 1946–1974 годах – художественный руководитель Государственной капеллы бандуристов Украины. – В.С.). Такая музыка – уникальное богатство. Время меняется, но нельзя забывать о сокровищах, оставленных предками. А что мы будем передавать? Нельзя, чтобы похожую одну на другую пустоту. Поэтому я на тысячу процентов одобряю высказанную вами идею и готов помогать её осуществлению своими маленькими силами.
Беседу вёл