В эти дни исполняется 80 лет со дня основания одного из старейших вузов России – Московского государственного университета культуры и искусств. Создан он был специальным постановлением Совета народных комиссаров РСФСР по личной инициативе Н.К. Крупской как Библиотечный институт. По сути, это был государственный заказ. Молодое Советское государство, только что преодолевшее голод и разруху, поставило главной своей целью ликвидировать безграмотность, образовать молодёжь, воспитать нового человека в условиях нового мироустройства.
Так закладывалась традиция. Московский библиотечный институт, затем Институт культуры и, наконец, Московский государственный университет культуры и искусств всегда одним из первых откликался на вызовы времени.
И вот новое интересное начинание. В стенах университета прошла встреча студентов, аспирантов и преподавателей вуза с представителями высшего Законодательного собрания России – «День сенаторов в Университете культуры и искусств». В ней приняли участие первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике, предпринимательству и собственности Владимир Гусев; член Комитета Совета Федерации по социальной политике и здравоохранению, член комиссии Совета Федерации по делам молодёжи и туризму Вера Оськина; заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам, член комиссии Совета Федерации по культуре Зияд Сабсаби; ректор МГУКИ, в недавнем прошлом сенатор Российской Федерации, доктор философских наук, профессор Рамазан Абдулатипов; профессора, преподаватели, аспиранты и студенты МГУКИ.
Об образовании и ЕГЭ:
, доктор педагогических наук, доктор культурологии, профессор:
– Хотелось бы прояснить ситуацию с ЕГЭ. Очевидно, общественность в подавляющем большинстве против этого начинания. Против и специалисты, и практики в области образования. Всю абсурдность ЕГЭ показал, в частности, экзамен по русскому языку на журфаке МГУ, когда больше половины первокурсников, имевших самые высокие баллы по тестовым заданиям, не справились с элементарным диктантом. Тем не менее и правительство, и Законодательное собрание, представителями которого вы являетесь, буквально продавили эту, как мне кажется, пагубную для российского образования идею. Что за этим кроется, чьи интересы преследуются?
– Единый экзамен построен на основе тестирования, которое в принципе не даёт нам полной информации о знаниях учащихся. Тем более когда речь идёт о творческих специальностях, как, например, в вашем университете. Это очевидно, и в этом весь смысл претензии к ЕГЭ. Но разве обычный экзамен решал все задачи? Разве не проходил он по принципу: нравится, не нравится? И разве вступительные экзамены в крупнейшие вузы России не были узкокорпоративным делом? Но дело даже не в этом, а в том, что в современной России с её рыночными механизмами практически стало невозможным поступить в престижный вуз абитуриенту из глубинки. И здесь ЕГЭ хоть как-то решает этот вопрос. Так, только благодаря единому экзамену десятки выпускников Красноярского края, который я представляю в Совете Федерации, стали студентами столичных вузов, в том числе Университета культуры.
З.
– То же и с нашими ребятами. Именно благодаря ЕГЭ многие выпускники из самых дальних аулов Северного Кавказа стали студентами грозненских, нальчикских, других столичных вузов. Добрались до Санкт-Петербурга и Москвы.
– А разве советская власть не давала такой возможности! Я сам родом из аула, но сумел же и окончить Ленинградский университет, и докторскую диссертацию защитить, и даже стать сенатором. Так что судьба человека во многом зависит от него самого, а не только от условий, диктуемых общественным устройством. Что, к примеру, мешает студентам МГУКИ в настоящее время реализовывать себя? Вот наш социально-творческий центр, к примеру, создал сегодня 12 клубов-секций по работе со студентами по самым разным направлениям, но студентов в них практически нет, единицы. Или вот клуб «Мы – россияне». К нам приезжают известнейшие люди России: музыканты, артисты, писатели, а много ли желающих их услышать?.. Получается, что наши студенты не осваивают даже те услуги, которые мы им предоставляем. Я недавно спросил у ребят на лекции: «Общеизвестно, есть духовные и материальные ценности, представьте, что станет с человеком, если у него умрёт душа?» «Труп», – ответил мне один из студентов. И он прав. Такое ощущение, что многие наши студенты заранее себя хоронят.
– Но ведь пресловутый ЕГЭ как раз и ограничивает духовность студента, заставляя его механически усваивать материал?
– Я согласна, что наша российская ментальность направлена против механического усвоения знаний. Русский склад ума направлен на собеседование, общение ученика и учителя. Нам важно видеть глаза человека, ощущать его реакцию. Нам важно, уважаем мы человека или не уважаем. А потому в чистом виде тестовая форма экзамена никогда не станет для нас определяющей в оценке знаний абитуриента, его личностных качеств. В отличие, к примеру, от американцев. Какой же выход? Видимо, в сочетании различных форм проведения вступительных экзаменов. Частично это будут тесты. Другой разговор – их надо совершенствовать, не доводить до абсурда, когда по литературе, к примеру, абитуриенты выясняют цвет халата Обломова. Безусловно, необходимы экзамены по специальности для творческих вузов. Надо более активно использовать олимпиады по различным дисциплинам, форумы с участием абитуриентов и студентов, другие формы работы. В общем, здесь важно взять лучшее из разных систем образования и внедрить их в нашу образовательную практику.
, студентка кафедры журналистики МГУКИ:
– Насколько мне известно, готовится новый закон об образовании. Что нам ждать от этого закона?
– Действительно, новый закон об образовании крайне необходим, впрочем, как и закон о культуре. Процессы развития общества настолько ускорились, что законодатели за ними просто не поспевают, а должны опережать. Так, де-факто мы практически вступили в Болонский процесс, а де-юре до сих пор находимся чуть ли не в советской системе образования. Как в таких условиях можно работать над перспективой? Особенно это стало понятно во время Международного форума по культуре. Очевидно, европейская система образования активно внедряется в нашу систему, но вот обратного процесса, то есть нашего влияния на Европу и мир, практически не наблюдается. Хотя, и это признают многие на Западе, советское, а затем и российское образование были далеко не самыми худшими в мире.
З.
– Я вот родился в Сирии и могу подтвердить, что там до сих пор высоко ценят советских специалистов и сегодня, при определённых условиях, готовы направлять к нам студентов на учёбу.
О культуре и искусстве:
, студентка кафедры журналистики МГУКИ:
– Как вы можете прокомментировать высказывание Ключевского: «Искусство любят те, кому не удалась жизнь…»
– Это философский вопрос. Высказывание В.О. Ключевского, в частности, можно дополнить и такой фразой: «Любое искусство начинается с большой любви, а заканчивается большой трагедией». Вообще об искусстве и о культуре можно наговорить много чего. Но если перейти к практической плоскости, то, думаю, большинство кризисов современного мира – политические, экономические, финансовые и, наконец, кризис в системе образования, о котором мы только что говорили, – суть одного самого главного кризиса, кризиса духовности, нравственности, культуры. Чтобы его преодолеть, человечество должно наконец осознать, что XXI век должен стать Веком Культуры. И Россия здесь может и должна сыграть важнейшую роль как духовная и нравственная крепость мира. Духовность – это основа русского народа, основа его миропонимания. Непонимание того, что механическое развитие технических, информационных и прочих технологий без их нравственного осмысления и культурного наполнения бытия заводит человечество в тупик. А потому наряду с Кремниевыми долинами и Сколковыми необходимо развивать и пополнять стратегический запас культурного осмысления мира.
З.
– Совершенно согласен с Рамазаном Гаджимурадовичем. Чем больше мы вложим сегодня в культуру, тем больше выгоды получим от этих вложений. Только по-настоящему культурный человек в состоянии позитивно относиться к своему государству, отечеству, к своему ближнему. Если этого мы не поймём, то очень скоро окажемся не только в морально-нравственной, но и в экологической и экономической яме. Характерный пример тому – Чеченская Республика, которую я представляю в Совете Федерации. Какие титанические усилия мы вынуждены сегодня предпринимать, чтобы вновь вернуть Чечню в нормальное гражданское состояние!.. А что вы хотите, если почти 10 лет наши ребята не учились в школе, не имели возможности приобщиться к мировой культуре, к великой культуре российского народа!
, доктор философских наук, профессор:
– О каком Веке Культуры мы можем говорить сегодня, если согласно закону, принятому, в частности, и с одобрения Совета Федерации, практически прекратилось финансирование объектов культуры в российской глубинке. Там полностью уничтожены клубы, библиотеки, народное и самодеятельное творчество. Местные бюджеты, в ведение которых по этому закону переданы объекты культуры в провинции, практически закрыты для финансирования этих самых объектов культуры.
– Это не дело, когда дома культуры стоят без света и тепла, когда разрушаются библиотечные фонды, когда из глубинки полностью «вымывается» молодёжь. Здесь, конечно, до Века Культуры ещё очень далеко. Но даже и в этих условиях что-то можно сделать. Многое зависит от конкретных людей. Так, министр культуры Красноярского края умудряется всё-таки «выбивать» деньги и для села. И молодёжь там остаётся, и жизнь кипит, и ребята после школы поступают в самые престижные творческие вузы.
, доктор культурологии, профессор кафедры журналистики МГУКИ:
– И вновь получается: деньги для культуры надо «выбивать». Кого ни спроси из высших руководителей, каждый согласится с тем, что культура – важнейший элемент нашей жизни, что без неё в принципе невозможно развитие цивилизации. Почти каждый расскажет и о том, как он «выбивает» эти деньги, и о своей борьбе с некими врагами, которые «зажимают» и «не пущают». Хотелось бы от вас услышать: так кто же эти враги? Может, назвать их по именам, может, призвать к ответу?
– Я бы так ответил на этот вопрос. Надо в корне изменить психологию, традицию. Министр культуры не должен ходить с протянутой рукой и выпрашивать копейки на сохранение музеев или на поддержание клубов и библиотек на селе. Он должен активнейшим образом участвовать в формировании бюджета. Не министр финансов или министр экономического развития должны решать, сколько нужно выделить на культуру, а исключительно само состояние культуры должно диктовать это финансирование. В новом законе о культуре необходимо обязательно прописать положение, по которому именно министр культуры определяет необходимую и достаточную сумму для поддержания и развития культуры в стране, а значит, и использования главного ресурса народа – его нравственности и духовности.
Сенаторы обещали студентам и преподавателям вуза, что подобные встречи станут традиционными.
Записали и