Наталья Рубанова признаётся, что была бы счастлива, если бы у неё появился «адекватный литагент». И добавляет: «Но я сама – он!» В своей книге «Русский диссонанс» прозаик, драматург, критик предстаёт в разных амплуа. О них, о современном премиальном процессе и о разнице между провинцией и мегаполисом она рассказала корреспонденту «ЛГ».
– Наталья, некогда наша страна воспринималась логоцентричной, несмотря на явное преувеличение подобного определения. Тем не менее интерес к слову был очевиден. Чем бы вы объяснили сегодняшнюю, весьма скромную, роль литературы в театре социума?
– В 1991-м объявили свободу, поэтому моя юность прошла в чтении великолепных книг. Логоцентричная страна? Едва ли. Читали лишь те, кто мог себе это позволить. Нужны были время и связи, чтобы достать искомое: не совписов же читать… Что до «окаянных дней», то ныне книжные набиты и нетленками, и покупателями оных. Другое дело, что именно продаётся и покупается, но! Рынок – книжный базар, к литературе имеющий мало отношения, – никто не отменял. Издатели – бизнесмены, им не до «роли литературы», им нужны продажи, ничего личного.
– Ваша новая книга «Русский диссонанс» калейдоскопична: в ярком коловращении предстают ваши эссе, интервью, рецензии, беседы, варианты толкования текстов. Считаете ли, что литпроцесс подобен многоцветному интеллектуальному калейдоскопу?
– Возможно, литпроцесс и должен таким быть, но он деформирован. Взять хотя бы премии: снулый круговорот одних и тех же имён. Или «свой круг» авторов… Это не лечится. Это «загадочная русская литдуша», если угодно: душа, которой нет. Миф. Ну а «Русский диссонанс» – книжка пёстрая, мозаичная, ибо в томик о 518 страницах вошли мои статьи и беседы с медиаперсонами разных лет плюс личные интервью. Кольцевая композиция: том открывает наша беседа с Ириной Печерниковой 2008-го, а замыкает – интервью, которое я даю Алине Витухновской в 2020-м. Это время, когда в «Лимбусе» только вышел мой сборник новелл «Карлсон, танцующий фламенко» и уже проектировался второй том короткой прозы – «Хулигангел…». Это счастье писателя – три года подряд выпускать свои книги в культовом петербургском издательстве. Начал меня печатать в «Лимбус Пресс» в начале века Виктор Топоров, ну а продолжила в 2020-х Ольга Тублина. Все три новые книги «грантированы» Союзом российских писателей.
– Вы пишете о литпремиях, о «Нацбесте». Не вредит ли избыточность всей этой премиальности литературе как таковой, заслоняя живое её тело пустым мельканием, суетливостью?
– Да, одна из глав называется «Вспоминая Нацбест». Однажды Виктор Топоров пригласил меня в Большое жюри. И, кстати, некоторые книги-номинанты 2010 года были весьма достойны. Я отобрала свои лучшие рецензии: данный корпус текстов не стареет, ибо качественные тексты – как хорошее вино. В частности, нон-фикшен «Крещённые крестами» петербуржца Эдуарда Кочергина… Он и стал тогда лауреатом. Или взять улётный роман Пелевина «Т»… теперь-то, забавно, приходится уточнять, какого такого Пелевина! Виктора Олеговича, разумеется. О да, литпремиальный институт не совершенен – ни в этой стране, ни в какой-то другой, насколько мне известно: ну а что на сём шарике вообще совершенно? На планетке Земля места совершенству нет как нет, если не брать в расчёт условное леонардовское sfumato, баховские шедевры или избранные стихотворения и эссеистику Бродского, которого так любит ругать посредственность, заметим… Возвращаясь к вопросу: в любом случае должно быть нечто, подстёгивающее живого автора. Пусть даже условными «подстёгивателями» будут пресловутые рубль, яблоко и бутылка водки Премии Андрея Белого. Имидж-имидж. Лотерея.
– В «Русском диссонансе» много бесед с писателями и не только. А кто из собеседников оставил наибольший след в вашем сознании?
– В книгу вошла лишь часть интервью и статей. Это первый том. Материала в архиве ещё на два объёмных издания. В «Русском диссонансе» прежде всего беседы с медиаперсонами и тексты об известных литераторах… Кто больше всего близок? Мишель Уэльбек, который не получил в 2023‑м Нобелевскую премию по литературе! Снова её дали «не тому». Уэльбек должен был стать Нобелевским лауреатом. Именно Уэльбеку посвящена самая большая глава. Интересно было писать и об Урмасе Отте, и об Илье Кормильцеве, и о пресловутом Бегбедере… о картине, которую купила у художника Нерсеса Еринцяна, о фильме Ренаты Литвиновой, о выставке Сальвадора Дали, о концерте Фредерика Кемпфа, который в своё время получил не первую, а лишь вторую премию на Конкурсе Чайковского: опять не тот лауреат… Любопытно было разговорить в театре Елену Камбурову и Татьяну Веденееву – или Дениса Драгунского в кафе. Буддийскую монахиню из Австралии – досточтимую Робину Куртин... Разумеется, в «Русский диссонанс» вошло и наше интервью с Виктором Леонидовичем, и посвящена книга ему – моему первому серьёзному издателю: «Топорову, до востребования». Это просто жест благодарности. Были и те, с кем я просто «делала материал» как литжурналист. Не всем симпатизируешь – у беседующих нередко полярные эстетические притязания, и моя литпланка нередко выше, нежели чья-то ещё.
– В «Русском диссонансе» вы великолепно воспеваете Петербург – в кратком эссе… Здесь скорее даже не эссе – стихотворение в прозе. А какую роль в вашей жизни играл великий город?
– Люблю его, но «странною любовью». Парадный Петербург великолепен, а стоит отъехать… и, как в Москве или Подмосковье, начинается бардак. Да, именно Петербург дал импульс многим моим текстам, вошедшим позднее в сборники «Лимбус Пресс» – в мою авторскую серию «Тёмные аллеи XXI век»… Уже упоминала книги «Карлсон, танцующий фламенко» и «Хулигангел, или Далеко и Навсегда». Есть тексты совершенно петербургские... Там каждая буква, каждый пробел овеяны аурой сине-серого города, где – к счастью ли, нет ли, – не довелось родиться. В принципе в этой стране всего два города, где автор может относительно легко дышать – Москва и Петербург, поэтому действие во всех новеллах происходит в двух столицах. Таких разных… Таких любимых, несмотря ни на что. Любимых просто как пространства – речь ведь именно о пространствах, а не о людях и не о политике. В провинции мало места, душно, всё застывшее. Мегаполис же даёт ощущение жизни. Пусть иллюзорной, но жизни.
– Наталья, а почему вообще – «диссонанс»? Ведь подобное понятие – в музыке ли, поэзии, психологии – подразумевает некоторую неслитность, по большому счёту противоречащую гармонии, хотя и добавляющую красок в палитру восприятия…
– Под обложкой «Русского диссонанса» совмещены несовместимости. Писатели, которые при встрече, вероятно, не поздоровались бы… Люди во многом полярных взглядов… Да и я сама предстаю там в разных амплуа – это как будто несколько не похожих друг на друга Наталий Рубановых, если угодно: вот литжурналист, беседующий со знаменитостями, – вот критик, строчащий рецензии, – вот ироничный эссеист, зарисовывающий, условно, «сводки погоды с Марса», – а вот и персонаж, всё знающий о суете сует – и т.д.
– Вы создали довольно успешное литагентство: а нужен ли в России литагент писателю?
– «Литературное агентство Натальи Рубановой» – литагентство писателя: добро пожаловать, кому любопытно, на сайт, его легко найти. И: если б у меня появился адекватный литагент, была бы счастлива. Но я сама – он! По иронии судьбы.
«ЛГ»-досье:
Наталья Фёдоровна Рубанова – прозаик и драматург, критик и литагент. Лауреат премии «Нонконформизм», премий журнала «Юность», им. Тургенева – за прозу, им. Хемингуэя – за публицистику; член Союза российских писателей. Автор книг «Москва по понедельникам», «Коллекция нефункциональных мужчин», «Люди сверху, люди снизу», «Сперматозои- ды», «Карлсон, танцующий фламенко», билингвы «Letters to Robot Werther/Зашибись!», «Хулигангел, или Далеко и Навсегда», «Русский диссонанс». Избранные тексты переведены на английский и опубликованы в зарубежной периодике. Преподаватель литературного письма, редактор, создатель уникального спецкурса для авторов по саморедактированию текста «Музыка слова как практика литературного письма».