Для начала – несколько цитат. «Если попытаться подкрепить аргументами тезис о величии России, мы убедимся, что этот тезис фактически опирается на один-единственный фактор: способность народа преодолевать экстремальные ситуации». «Русский характер… – не он сам, а то, что принято им называть… этот образ, безусловно, мифологический. Он создавался поколениями писателей, интеллигентов и просто говорунов, общим методом которых был взгляд на «народ» со стороны, извне… И беда не в том, что радетели за народ были от него «страшно далеки». Беда в самом противопоставлении: народ – друзья народа, народ – народники». И наконец: «Мы живём в то время, когда будет поставлен окончательный диагноз. И в ближайшие десять лет станет ясно – жить нам или умереть».
Десять лет назад, в октябре 1999-го, «ЛГ» опубликовала статью московского мальчика Илюши Тюрина «Русский характер». Публикация, увы, получилась посмертной, потому что 24 августа того же года 19-летний Илья погиб. Погиб, оставив после себя литературное наследие в виде стихов, статей, пьесы, эссе, почти немыслимое для столь юного человека. Наследие, которое и сегодня не оставляет равнодушными и многих его сверстников, и представителей старших поколений. Наследие это вызвало к жизни и ежегодный фестиваль поэзии «Август» памяти Ильи Тюрина, и «Илья-премию», вручаемую ежегодно же молодым авторам, в жюри которой я имею честь состоять.
Но эта моя заметка продиктована не печальной годовщиной гибели Ильи и не юбилеем опубликования статьи, а самой статьёй, которую, признаюсь, в своё время не прочёл. Сегодня же я воспринял её как уникальный документ эпохи 90-х, когда не одно копьё было сломано в спорах о дальнейших путях России, о её многострадальной судьбе, её образах и уникальности. Для меня, однако же, важнее другое: в то время, оказывается, было ещё немало молодых людей, которых судьба страны волновала всерьёз, потому что они от этой судьбы себя не отделяли.
Конечно, сегодня можно иронично усмехнуться в ответ на юную отвагу автора, утверждавшего, что для возрождения нам необходимо десять лет при наличии «приличной власти» и «исторического покоя». Но нельзя отмахнуться от поставленных им вопросов, нельзя отмахнуться ещё от одного выставленного им условия: преодоления вечного российского раскола, без чего нормальная жизнь в стране немыслима. Раскол этот, как известно, относительно преодолевается только в чрезвычайных ситуациях войны или иного страшного бедствия, что делает нас нацией поистине «чрезвычайной». Всю остальную свою тысячелетнюю историю мы делились на народ и интеллигенцию, на богатых и бедных, на «чернь» и «знать», не говоря уж о многочисленных межнациональных претензиях в исторически многонациональной стране.
Так что же всё-таки произошло за последнее десятилетие? Что сбылось и что не сбылось? В первой половине 2000-х нам удалось в относительной степени восстановить свою реальную государственность, которой мы фактически были лишены все 90-е годы и без которой народ, издревле впитавший идеологию «державности», уже изнемогал. Но для меня очевидно, что для Ильи Тюрина и его тогдашних сверстников термин «возрождение России» был синонимом надежды на возрождение её культуры – того единственного, что способно объединить народ в обычной, нечрезвычайной жизни. А ответом на эти надежды в культурной сфере стала тотальная власть гламура, бесконечных подробностей жизни так называемых звёзд, сверкающих обложек пустопорожних журналов и идиотических сериалов, заполонивших телеэкраны. У нас больше нет раскола между народом и интеллигенцией, потому что практически исчезла интеллигенция. Зато у нас возникла новая «гламурная» знать, всё настойчивее примеряющая на себя аристократические маски. У нас больше нет раскола на богатых и бедных, потому что возникла пропасть между очень богатыми и очень бедными. Мы окончательно победили коммунистическую этику, заменив её самоубийственной этикой потребления, пресловутого «успеха» любой ценой, превращённой почти в религию и пожирающей всё живое. А главное, у нас возник внутренний общекультурный раскол.
Несколько лет назад я вёл авторскую колонку в одной из центральных газет. И вот как-то заведующая отделом, молодая и, видимо, неплохо образованная женщина, призналась мне в том, что читает мои статьи с интересом, но, дочитав, не вполне может понять, о чём они. В нашем дальнейшем разговоре я, к своему ужасу, обнаружил, что все мои аллитерации, все ссылки и намёки на русский фольклор, на идеи художественных произведений, которые ещё недавно казались общим местом для всех людей страны, уже не прочитываются, не понимаются, не вызывают никакого отклика. Возможно, не прочтётся и само название этой заметки, потому что нет сегодня никакого «потребительского спроса» не только на замечательную повесть Бориса Балтера, но и на знаменитую в недавнем прошлом песню Булата Окуджавы. Исчез культурный код, который один только и способен объединять нацию, делать нацию нацией. Иссохла корневая система, которая питает разум, воображение, творчество. И стал ли бы в таком случае Илья Тюрин сегодня рассуждать о национальном характере, если и саму нацию, общероссийскую, подчеркну, нацию, можно обнаружить с превеликим трудом?
Хочется поразмыслить о том, что всё-таки ещё есть. Например, о мальчиках. О многих и многих талантливых мальчиках, которых по-прежнему рождает наша земля. С некоторых пор я стал задумываться о некоторой явной аномальности в поведении определённых групп молодёжи. Пристрастие к наркотикам – аномалия. Потеря интереса к общественной жизни в стране – аномалия. Концентрация юных жизней исключительно на обогащении – аномалия. Увлечение экзотическими, нетрадиционными для нашей страны религиями, идеями, течениями – тоже аномалия. Со многими молодыми людьми пришлось разговаривать, пока я не понял одну простую вещь: все эти ненормальности – единого порядка, у всех одна причина. И само явление может быть охарактеризовано чрезвычайно просто: бегство от действительности. Немалое число молодых людей не приемлют господствующей сегодня в обществе этики вседозволенности. А потому бегут как от этой системы взглядов, так и от этого общества. Само же общество потребления никак не придумает, каким образом ему «потребить» собственные молодые таланты. А проще говоря, как ему «потребить» собственное будущее. Тем более если речь идёт о нематериальных субстанциях. Таким образом, можно говорить уже не столько о пресловутой «утечке мозгов», сколько об утечке завтрашнего дня нации. И мне почему-то кажется, что Илья Тюрин, доживи он до сегодняшнего дня, уже не писал бы о русском национальном характере, не переживал бы столь искренне за свою страну и не пытался бы определить условия её выхода из глобального кризиса. А присоединился бы он ко многим своим друзьям, для которых бегство от действительности стало единственной национальной идеей. Впрочем, возможно, он нашёл бы наиболее действенную форму такого ухода – служение медицине, и только ей, ведь недаром он поступил не в гуманитарный, а в медицинский вуз.
Если стране все эти талантливые мальчики не нужны, если она не знает, как и где найти им применение, она вынуждена с ними попрощаться. Она может их вынести (а многих уже вынесла) за скобки бытия. Но что будет в этом случае с самой страной?
Код для вставки в блог или livejournal.com:
До свидания, мальчики?
Для начала – несколько цитат. «Если попытаться подкрепить аргументами тезис о величии России, мы убедимся, что этот тезис фактически опирается на один-единственный фактор: способность народа преодолевать экстремальные ситуации».
КОД ССЫЛКИ: