ОБЪЕКТИВ
Детская книжная серия журнала «Фома» – «Настя и Никита» – создавалась с самыми благими намерениями: публиковать «добрые истории, написанные от чистого сердца на хорошем русском языке». Таким книжкам были нужны красивые иллюстрации и качественная полиграфия – её устроителям серии удалось найти только в Финляндии.
Что ж, можно печатать книги и в Финляндии, закупающей российскую целлюлозу и древесину. То, что в самой России, очевидно, нет предприятий, производящих качественную бумагу, – это казус, в котором виноваты не издатели, а выглядят книжки «Насти и Никиты» прекрасно. Другой вопрос, насколько они добрые и написаны ли на хорошем русском языке.
Случайная выборка оказалась очень неровной. Сначала остановимся на несомненных удачах. К ним, например, относится книжка стихов Дарьи Герасимовой «В маленьком замке». В этой детской поэзии слышны мотивы Роберта Льюиса Стивенсона: дети, которые играют одни; с ними, в мире фантазий, играют дожди, вороны, кошки, бабушка Зима. Есть трогательное стихотворение о маме и друг, мечтающий о слоне. Зонтик рвётся на ветру, превращаясь в птеродактиля, а посреди тёплой, полной ароматов кухни лежит задумчивый и счастливый пёс. Герасимова действительно хорошо пишет по-русски, и, если ваши дети хотя бы немного любят поэзию, им эти стихи понравятся.
Ещё одним успехом стал рассказ Ольги Велейко о городе Пскове. Помимо того, что автор грамотно отобрала интересные сведения о древнем городе-богатыре и просто, внятно, с любовью к материалу (это всегда заметно!) их изложила, «Пскову» ещё и повезло с форматом. Рассказ о богатой истории города удалось начать и как-то закруглить на двадцати четырёх страничках с иллюстрациями.
Чего нельзя сказать о Наталии Соломко с её рассказом «Волга. От арбуза до мамонта»: самая большая река европейской части России не влезла в маленькую книжку, разорвалась на фрагменты. Эти обрывки знаний часто интересны сами по себе: Соломко делает экскурсы в историю завоевания Казани и строительства Петербурга и даже рассказывает об альтернативной точке зрения на русло Волги. Но волжские города представлены наспех; волжская водная и береговая фауна сводится к шести строчкам перечисления через запятую (не выделен даже царь-осётр!); в Волгограде мы узнаём про кости мамонта – а вот про Сталинградскую битву не узнаём. Слишком широкая тема подразмазала добрые намерения автора.
Странное впечатление оставляют сказки серии «Настя и Никита». Рассказ Веры Цаплиной «Похитители карандашей» написан неплохим языком, насыщен (может быть, даже перенасыщен) полезными сведениями о родстве графита и алмаза, но имеет слабый, незавершённый, недодуманный сюжет – это удивило и нашего детского эксперта, как раз попадающего в адресную аудиторию «Насти и Никиты»: «дети от семи до одиннадцати лет».
Сказка Елены Литвяк «Белый-белый снег» начинается, продолжается и заканчивается на первый взгляд чинно и благородно. Чуть-чуть коробит то, что в книжке русской писательницы действуют королевские дети, и не Маша и Алёша, а Магдалена и Петер, – но на этот счёт у каждого свой вкус. Хуже то, что мораль сказки не следует из сюжета. Сторожиха Берта, положительный персонаж, дважды обманывает детей, забирая у них вещи и заставляя совершать довольно опасные поступки. Кроме того, вводится мысль, что родители любят младшую дочку больше, чем старшую, – и эта коллизия никак не разрешается. А ведь в жизни такое предпочтение одного ребёнка другому причиняет детям немало огорчений.
Рассказ Ариадны Борисовой «Воспитательные цели» написан лучше, чётче, «воспитательнее» и читается хорошо. В небольших познавательных дозах введены Моцарт, Брюллов и Шерлок Холмс, а кусочки про подушку, которая «испустила пух», и дедушку по прозвищу Дедукция сделаны слегка нарочито, но забавно. Удручает троекратное упоминание террористов, включая даже такое, от лица детей: «Взрослые смотрели на нас так, будто мы террористы». Неужели это иностранное понятие, насыщенное запахом гари, ужаса (террор) и абсолютно конкретной жестокостью, уже настолько прочно вошло в нашу жизнь, что вытеснило относительно безобидных «разбойников»?
Определённо отрицательное впечатление производит книжка Марины Улыбышевой «Что передвинули передвижники». Так, впрочем, бывает всякий раз, когда о русской истории и культуре принимаются говорить поверхностно и наспех. Рассказывая о картине Нестерова «Видение отроку Варфоломею», Улыбышева пишет: «Варфоломей… встретил на опушке старца, который сказал ему, что Господь услышал его молитвы, что теперь он станет всюду первым учеником, и слова эти сбылись». Между тем смысл Господней благодати был вовсе не в том, чтобы сделать Варфоломея «всюду первым учеником», а в том, что мальчику было дано «разумение книжное паче братий твоих и товарищей, так что и других будешь пользовать». Именно это – служение людям – сделало затем из отрока Варфоломея преподобного Сергия; не будь подвига служения – не было бы и нестеровской картины.
А вот как описывается знаменитая картина Перова «Тройка»: «Перов никогда не стеснялся показывать самые неприглядные стороны жизни… он изобразил детей из бедных семей. Пытаясь вызвать у зрителей чувство жалости, сначала он хотел нарисовать их некрасивыми и несчастными. Но позже отказался от этой идеи и сделал детские лица симпатичными». Эти слова вызывают самое меньшее недоумение. Дети в «Тройке» – симпатичные или нет – очень, страшно несчастны: это нищие, полумёртвые, валящиеся с ног дети. Это картина, от которой мурашки бегут по коже, и рассказывать о ней в тоне сытой вальяжной снисходительности недопустимо.
Исторические анекдотцы (как то: «Суриков и муха» под картиной «Боярыня Морозова») удаются Улыбышевой лучше и написаны более человеческим языком, но книжку о передвижниках это не спасает.
Все книги серии «Настя и Никита» – красивые, хорошо оформленные. Однако не все они добрые, не всегда – образцы хорошего русского языка. Но, кто бы сомневался, этого добиться гораздо труднее.
Книги предоставлены магазином «Библио-Глобус»