Жан МИНДУБАЕВ, собкор «ЛГ», Ульяновская область
За постом ГИБДД на обочине голосовала женщина в легкомысленных при двенадцатиградусном морозе летних туфлях не первой свежести… Я остановился. Оказалось, ей тоже надо было в посёлок Ишеевка.
Попутчица держала в руках два объёмистых пакета. Бросив их за спинку сиденья, пояснила:
– Из Ульяновска с сельхозярмарки еду. Продукты там дешевле. И школьные принадлежности дочери везу – в собесе выдали.
Дорога сближает быстро, и через пятнадцать минут я уже слушал монолог Ирины Узериной о том, легко ли живётся российской матери в наши времена.
– Детей у меня трое: сын и две дочки. Сына, слава богу, сдала на казённые харчи в кадетское училище – оно недалеко, в Карсунском районе. А дочки при мне. Старшая в третьем классе, младшая в садике…
Сама я окончила педучилище, много лет работала физкультурным инструктором в санатории «Ундоры». Там и замуж вышла. Санаторий был государственным. От него получила в своё время двухкомнатную квартиру. Всё шло терпимо, пока нашу лечебницу не приватизировали. Пошёл «режим экономии». Мужа – он там работал экспедитором – уволили. Сейчас мой суженый пьёт и шабашит. А какая подмога от пьющего мужика?
Далее последовали детали многотрудной материнской жизни: «Квартира без горячего водоснабжения обходится в месяц около двух тысяч. Дочери нужны и кроссовки, и школьная форма, и два пирожка в ранец… Тридцать рублей вынь и положь. Не в месяц – а каждодневно. За детсад надо платить… А общий доход в семье – пять тысяч с небольшим…»
Будни семьи Узериных таковы. «Глава» с утра либо по опохмелкам двинулся, либо шабашку ищет (что почти одно и то же). Проводив дочерей в школу и детсад, мчится «госпожа» Узерина в Ульяновск – на рынок, продавать чужой товар. Ибо если ишеевские мужички ещё могут подработать на распиловке дров, подвозке сена, ремонте жилья и прочих жилищно-коммунальных услугах, то для женского персонала рабочих мест в посёлке практически нет. Потому дорога одна – в Ульяновск. Из областного центра уже под вечер возвращается Ирина Павловна со «стольником» в кармане – такова цена рабочего дня рыночной торговки. Перепадают ещё иногда и проценты от проданного.
Рабочий день кончается зимой в три часа. Уже темнеет. Надо до дома быстренько добраться, ужин и завтрак детям сварганить, постирушку успеть. И такая карусель уже не один год…
После грустной исповеди попутчицы решил я заглянуть в районное управление социальной защиты населения: очень захотелось узнать все параметры той помощи, которую наше отнюдь не бедное государство оказывает, скажем так, российскому материнству. Начальник управления Елена Владимировна Мишина протянула мне информационные листки, в которых подробно перечислялись все виды поддержки: ежемесячные детские пособия, единовременные выплаты при рождении ребёнка, льготы матерям-одиночкам, помощь многодетным семьям. Картина рисовалась радужная – и мне стало даже как-то неловко. Госпожа Мишина к тому же напомнила мне и о материнском капитале, который, как известно, призван спасти нашу родину от демографического кризиса…
Однако детальное знакомство с конкретными госзаботами лишь усилило моё убеждение: весьма мала, можно сказать ничтожна, эта государственная забота. Приведу выдержки из перечня тех «благ», кои государство выделяет мамам и их деткам. Вот, скажем, детские пособия. Они подразделяются на:
– единовременное при рождении ребёнка (8840 руб. 58 коп) и дополнительное единовременное (1100 руб.);
– ежемесячное пособие на ребёнка (120 руб.);
– ежемесячное одинокой матери (240 руб.);
– пособие на детей, родители которых уклоняются от уплаты алиментов (180 руб.);
– ежемесячное пособие безработным гражданам по уходу за ребёнком до достижения им полутора лет (1657 руб. 61 коп.).
Меня особенно вдохновили копейки. Всё-таки умеет считать денежки наша страна!
– Пособие смешное: сто двадцать рублей в месяц! – разоткровенничалась одна из стоящих в очереди мам. – И чтобы получить эту государственную «милость», надо двенадцать справок собрать, десятки чиновничьих кабинетов обегать! Порой я готова даже от пособия отказаться. Надо доказать, что доход на каждого члена семьи не выше прожиточного минимума. Взять справки о доходах за последние три месяца; о том, что брак, скажем, расторгнут. Что ты опять не замужем. Что у тебя муж не генерал – и так далее. Представьте себе: собирать дюжину справок! Через каждые два года! А что я смогу купить ребёнку на эти деньги? Пять памперсов или три килограмма яблок? Не забота это, а издевательство…
Пойдём дальше. Матери-одиночки. Им уже положено не сто двадцать «рэ», а вдвое больше. Какой оптимист высчитал, что отсутствие супруга в семье можно компенсировать добавочными ста двадцатью рублями?
Ещё: при рождении ребёнка власти деньгами помогают. Размеры такие: тысяча сто рублей – от губернатора, восемь тысяч федеральных, ещё тысячу глава района добавит. Неплохо? Ха-ха! Колясочка детская тянет сегодня на шесть-семь тысяч.…А пелёнки- распашонки? Ликуй, мамочка! Ну а если уж совсем нищая, государство на пару лет берёт на себя обязательство молочком младенца за свой счёт снабжать…
Ну не наивно ли надеяться, что всё вышеперечисленное гарантирует россиянкам возможность вырастить здоровых и образованных (во всех смыслах – включая и профессиональное) детей? Вот мы пытаемся обязать злостных алиментщиков заботиться о своих чадах. А в Швеции государство само до восемнадцати лет помогает брошенным отцами или матерями детям, считая это своим социальным долгом. В Норвегии каждому новорождённому полагается энная сумма от добытой и проданной бочки нефти. Почему же наше государство пытается отбояриться от проблем обделённого детства жалкими подачками в сотню-другую рублей?! Ведь понятно же, что это никак плачевную ситуацию изменить не может…
Вот семья Бариновых: семь детей. Среднедушевой доход (то есть на каждого члена семьи) – 1377 рублей 40 копеек. Плюс урожай со своего огорода в 18 соток.
И какую социальную помощь от властей получают Бариновы? Скидка в 50 процентов на оплату услуг ЖКХ или на приобретение дров; ежемесячная денежная выплата в 160 рублей на ребёнка; ежегодная выплата в 1000 рублей на приобретение школьной и спортивной одежды. Кроме того, могут ещё единовременное денежное пособие в 800 рублей выдать; путёвочку для ребёнка предоставить в оздоровительное учреждение (но отнюдь не ежегодно); оказать «вещевую помощь» (чаще всего за счёт спонсоров, если таковые найдутся); волею местной администрации выделить некую сумму на ремонт жилья (Бариновы получили в 2006 году аж целых 5 (!) тысяч; а в 2002 году им была оказана помощь канцтоварами на 418 рублей)…
Незавидной и тяжкой женская судьба в России была во все времена, причин тому множество, и нет смысла их перечислять. Но разве жизнь сегодняшней россиянки легка и радостна? Можно ли сказать, что она существует комфортно в социальном, экономическом и даже правовом поле? Устарела ли горькая частушечка, гласящая:
Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик…
Сильно сомневаюсь.
И дело не только в нищете. Персоны, твердящие о справедливом статусе российских женщин, весьма лукавят. Это не совсем, а точнее, совсем не так.
Начнём с главного: с участия в общественно-политической жизни. Юридически тут вроде бы всё в порядке: равноправие, свобода, право избирать и быть избранным. Однако почему так ничтожен процент женщин в российских органах власти: местных, региональных, федеральных? Даже представить невозможно: президент России – женщина! И откуда ей взяться на этом посту, если россиянки каким-то странным, затейливым способом практически отстранены от активного участия в делах управления?
Нет, на словах никто не против. Но на деле любыми способами потенциальную конкурентку отодвинут, ототрут, оттолкнут. Быть или не быть женщине во властных структурах – чаще всего зависит не от её способностей, интеллекта и прочих достоинств, а от благоволения или неприязни начальствующего лица. Это он чаще всего поднимает или опускает шлагбаум на женском пути во власть. (Сам был тому многократно свидетелем.)
А между тем во многих странах степень желаемого участия женщин в системе управления определяется законом. Скажем, в Швеции или Финляндии не менее трети парламента должны занимать представительницы прекрасного пола. Доживём ли мы до этого?
Идём дальше: право на труд. Здесь вроде бы всё безупречно: по закону мужчины и женщины равны и в предпочтениях, и в оплате. Но тогда почему же работодатели так часто отказывают именно женщинам – особенно в так называемом бальзаковском возрасте? Или – не дай бог! – ожидающим ребёнка.
А кого в первую очередь увольняют в форс-мажорных обстоятельствах? Взять ту же Ишеевку: из стоящих на бирже труда – две трети соискательницы. Ещё один свежий пример. С началом финансового кризиса в одном из супермаркетов Ульяновска написать заявление об уходе «по собственному желанию» предложили именно прекрасному полу. Ибо работодатель знает: женщины реже «качают права», они загодя знают бесполезность этой нервотрёпки…
Да и когда женщине ходить по судам? Ведь на её плечах дети, дом, семья…
Когда я вижу россиянку, нагруженную пакетами с едой или волокущую тележку с провизией, содрогаюсь: а ведь всё это надо ещё приготовить. Причём не в роскошной телеэкранной кухне, а, как правило, в крошечной шестиметровой хрущёвке…
Но вернёмся в Ишеевку. Не так давно посёлок был центром регионального текстильного производства, при въезде до сих пор стоят цеха бывшего текстильного комбината. Сотни ишеевских женщин здесь трудились. Увы! Теперь цеха пусты и безлюдны – и даже станки куда-то проданы, вывезены (говорят, на металлолом). И что теперь «светит» жительницам Ишеевки? Повторюсь: в местном лесхозе рабочие места предназначены, естественно, мужчинам. В жилищно-коммунальном хозяйстве – тоже. Поселковым бизнесом – а это хиленький автосервис, бытовые услуги – тоже правят мужчины. Поэтому и сидит «женский контингент» каждодневно на площадочке возле поселковой администрации с корзинами и кошёлками – продают огородную снедь, продукты с подворья и прочий товар ради выживания.
Вот такова она, поселковая женская «перспектива».
О нет! Я забыл! Есть ещё некое занятие: юные жительницы посёлка тоже – как и Ирина Узерина – устремляются в областной центр. Но не по утрам, как она, а по вечерам. Не ведаю, чем они там по ночам занимаются, но, возвращаясь на следующий день в свой посёлок, они выглядят вполне благополучными, и денежки у них водятся…
Не на этой ли дорожке решение проблемы «дочки- матери»?