Время идёт, а российское общество не может и не хочет окончательно принять результаты нечестной приватизации и ставших уже нарицательными «залоговых аукционов». Если не изменить мнение людей, невозможно развивать современную рыночную экономику и тем более мы не сможем создать здоровое гражданское общество, которое не разделено противоречиями по таким базовым вопросам, как важность частной собственности и экономической свободы. Об этом сегодня заговорили с самых высоких трибун.
Думается, что речь должна идти прежде всего о том, какое общество выстроено в России после гибели Советского Союза, что нам ждать от него в будущем и каким оно должно быть.
За всю постсоветскую историю люди из уст первых лиц государства ни разу не слышали ответа на вопрос: какое общество, взамен распущенного СССР и расстрелянного осенью 1993 года Совета народных депутатов, новой властью у нас строится.
Если накануне гайдаровских реформ Ельцин с присущим ему популизмом заявлял, что России нужны «не кучка капиталистов, а миллионы собственников», то после Ельцина, когда страна получила именно «кучку капиталистов» и миллионы людей, живущих за чертой бедности, вопрос о российском капитализме тщательно обходили. Говорили лишь о том, что цель – построение в России «социально-ориентированной рыночной экономики».
Либеральные реформаторы, призванные Ельциным к власти в начале 90-х годов, никогда не скрывали того, что их задача – построение в России капитализма. Капитализм у них, по их же признаниям, получился, мягко говоря, полукриминальным. Впоследствии даже Гайдар сетовал на то, что российский капитализм «вороват». Главный приватизатор огромной, находившийся ранее в пользовании всего населения, государственной собственности, говорил, что в начале 90-х годов им было не до цивилизованного капитализма и что им приходилось выбирать между «бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом».
О том, что в постсоветской России сложился капиталистический строй, не говорит только ленивый. И только высшие должностные лица страны до сих пор, видимо, стесняются признаться себе и обществу в том, что в России в результате прошедших реформ сложился примитивный, грубый капитализм, где большая часть полунищего и малообеспеченного населения сосуществует с небольшой группой собственников крупных капиталов.
Говоря о желании строить «социальную рыночную экономику», одновременно подчёркивается, что в России не будет строиться «госкапитализм». Заявление по меньшей мере странное, поскольку сформировавшийся в 90-е годы в России капитализм возник не стихийно, а строился именно самим государством. В России уже около 20 лет, со времени проведения массовой приватизации, существует именно госкапитализм, при котором государство не только управляет бизнесом, но где власть и бизнес прочно срослись, создав чудовищную по своим масштабам коррупцию.
Конечно, в стране, которая на протяжении 70 лет считалась флагманом мирового социализма, руководителям государства сделать такие признания трудно. Признать это – означает признать и то, что существующая в постсоветской России власть насквозь буржуазна. Буржуазна не только потому, что среди её представителей трудно найти выходцев из малообеспеченных слоёв населения. Эта власть буржуазна прежде всего потому, что она представляет и защищает интересы российской буржуазии, а не большинства народа.
СССР не был ни капиталистическим, ни социалистическим обществом и государством. Он был социально-бюрократическим обществом и государством, ядром которого была КПСС. Обязанная следовать коммунистической идеологии советская бюрократия по мере возможностей народного хозяйства страны последовательно обеспечивала широкие социальные права трудящихся, включая право на жильё, бесплатные образование и медицину и пр.
Реально существовавшие в СССР и к тому же давно признаваемые в странах развитого капитала социальные права людей наш дикий капитализм отверг с самого начала. Новые русские, став хозяевами приватизированных ими предприятий, в погоне за прибылью первым делом сбросили с этих предприятий «социалку» – детские сады, профилактории, больницы и т.д.
После ухода Ельцина у новой власти формально было три возможности управления страной. Можно было попробовать продолжать прежнюю, приведшую страну к дефолту 1998 года, политику, но счёт бы у такой политики шёл, скорее всего, не на годы, а на месяцы.
Можно было решительно с ней порвать и озаботиться созданием действительно «социального рыночного хозяйства» по примеру министра экономики послевоенной Германии Людвига Эрхарда, когда благодаря его политике за 8 лет реформ случилось «немецкое чудо», которое поставило эту страну в один ряд ведущих стран цивилизованного капитализма.
Сам Эрхард в книге «Благосостояние для всех» писал: «При прежнем порядке существовал, с одной стороны, очень немногочисленный высший слой, который в смысле потребления, мог себе позволить всё. С другой стороны, численно весьма обширный, но обладающий недостаточно высокой покупательной способностью, нижний слой населения. При реорганизации нашего хозяйственного порядка следовало поэтому создать предпосылки для преодоления этого противоречащего прогрессивному развитию социальной структуры положения и вместе с тем и для преодоления, наконец, неприязни между «богатыми» и «бедными».
В России для создания «социального рыночного хозяйства» необходимо, если не пересмотреть итоги не только несправедливой и незаконной приватизации, то по меньшей мере, сохраняя приверженность принципу «правового государства», подправить их. Для этого можно, например, использовать опыт правительства лейбористов в Великобритании, которое в 1997 году ввело так называемый windfall tax – налог на «доходы, принесённые ветром». Этот единоразовый сбор заплатили собственники имущества, которое, по мнению большинства англичан, было передано по несправедливым ценам в частные руки правительством Маргарет Тэтчер.
Кстати, на рубеже 90-х и нулевых годов такая идея в кругах политиков и бизнесменов обсуждалась и у нас. Но власть пошла по третьему пути – пути консервации социально-экономических результатов реформ 90-х годов с одновременным декларированием и финансированием по «остаточному принципу» широко разрекламированных социальных программ.
Власть сразу заявила, что никакого «пересмотра итогов приватизации не будет». Она пошла ещё дальше, сократив срок исковой давности по приватизационным сделкам с 10 лет до 3 лет. Постоянно декларируя борьбу с коррупцией, она отказалась ратифицировать очень важную 20-ю статью конвенции ООН против коррупции. Ту самую, которая предусматривает признание уголовно-наказуемым деянием «незаконное обогащение» государственных служащих, выражающееся «в значительном увеличении активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которые он не может разумным образом обосновать».
Чтобы свести коррупцию к цивилизованному минимуму, не нужно, как в Китае, расстреливать коррупционеров и даже не нужно их сажать в тюрьму. Для этого достаточно, во-первых, отменить срок давности по всем с 1992 года коррупционным делам. Во-вторых, на основе налоговых деклараций конфисковать то имущество, которое, как это предусмотрено статьёй 20 конвенции ООН, превышает законные доходы граждан и не может быть разумным образом обосновано.
Когда любой потенциальный коррупционер будет знать, что и через 10, 20, 30 лет, не у него, так у его детей и внуков, будет конфисковано то, что им незаконно получено. Для тех, кто уже «влип» в коррупционную историю, можно предложить в течение одного-двух лет в обмен на сохранение тайны имени добровольно вернуть обществу «свои» коррупционные активы. После истечения установленного срока не спеша, с привлечением общественности и информацией в СМИ, начать предусмотренную статьёй 20 конвенции ООН против коррупции работу правоохранительных органов.
Только твёрдая и последовательная позиция по искоренению коррупции и реальная политика «цивилизованного капитализма» по преодолению разрыва между «богатыми» и «бедными» может вернуть российской власти уважение и поддержку.
, доктор наук, главный научный сотрудник ИСПИ РАН
Код для вставки в блог или livejournal.com:
 Доходы, принесённые ветромВремя идёт, а российское общество не может и не хочет окончательно принять результаты нечестной приватизации и ставших уже нарицательными «залоговых аукционов». |
| КОД ССЫЛКИ: |