Вышел Указ «Об утверждении доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации». В доктрине – система официальных государственных мер, предусматривающих обеспечение страны продуктами питания собственного производства. Например, мы должны иметь своего зерна не менее 95 процентов к потребности, молока и молочных продуктов – 90, сахара – 80 процентов…
ПОДСЛАСТИТЕЛИ ВМЕСТО САХАРА
Давайте с сахара и начнём.
За время реформ доля отечественного сахара из свёклы составила в его общем количестве 20–25 процентов. Цены на него стали запредельными. И в эти же годы было принято решение о массовом использовании искусственных подсластителей типа цикламата, аспартама, сахарина, некоторых других аналогов, изготовленных из продуктов переработки нефти.
По данным Института сахарной свёклы и сахара, например, ввоз цикламата был запрещён ещё в 1969 году в СССР, США, Франции, Великобритании, Японии и многих других странах. Есть исследования, доказывающие, что он провоцирует почечную недостаточность. Однако Россия в 90-е годы сняла этот запрет и стала крупным покупателем. Подобная ситуация произошла и с аспартамом. При 30 градусах тепла он распадается на продукты, которые некоторые учёные считают опасными канцерогенами. Зато цикламат в 30 раз слаще свекловичного сахара, аспартам – в 200 раз. Пищевые добавки широко применяются в безалкогольных напитках, всяких выпечках, молочных продуктах, жевательных резинках, консервированных фруктах и даже в замороженных десертах. Чем больше в стране проблем с сахаром, тем активнее используются химические подсластители.
В соответствии с информацией Росстата, в 2008 году заменителей сахара завезено 15 000 тонн – в три раза больше, чем в 2002 году.
Недостаток своих корнеплодов восполняется не только этими препаратами, но и тростниковым сахаром. Объёмы поставок его увеличились за последние годы фантастически. Что это за продукт? Он содержит, как и свекловичный, сахарозу, но в меньшем количестве. По утверждению отечественных учёных, на расщепление молекулы сахарозы тростникового сахара организму требуется больше энергии в сравнении со свекловичным. Опытные переработчики считают, что тростниковый сахар по усвояемости – как мясо 7–8-летней коровы, а свекловичный – как телятина.
Но разве у нас не возделывается сахарная свёкла? Почему цены на сахар отчаянно растут? Что же происходит?
ЧУЖОЕ СЕМЯ
Ещё в середине 90-х годов в нашу страну начали завозить иностранные семена сахарной свёклы. Они были дешёвыми, но по качеству хуже отечественных. И пробивали себе дорогу очень медленно. Однако руководители селекционных центров Западной Европы не отчаивались. Они упорно совершенствовали свои сорта, созданные на основе российских. Понемногу зарубежные семена приближались по продуктивности к нашим. Но заморский товар готовился на новых, более производительных семяочистительных машинах, покрывался особой защитной оболочкой из суперсовременных химических препаратов – от болезней и вредителей. Под него предлагался набор усовершенствованных импортных машин. И продавались эти семена, естественно, намного дешевле российских. При этом нашего фермера тайно поощряли хозяева семян. В конце концов крестьянин не устоял…
Увеличение завоза иноземных семян вначале привело к сокращению выращивания собственных. Мощная система семеноводства свёклы, созданная в южных областях страны, затрещала по швам. Вскоре началось разорение семеноводческих хозяйств, неумолимое банкротство уникальных очистительных предприятий. В 2008 году сорта-варяги заняли 84 процента свекловичных плантаций России! После этого зарубежные фирмы увеличили цену на свои семена сразу в два с половиной раза.
Отечественные сахарозаводчики – а заводов в России около ста – сегодня жалуются:
– Урожайность импортных семян хорошая. Уже не уступает нашей. К тому же под семена иностранцы продают недорогие, но эффективные машины, каких у нас нет. Но корнеплоды, выращенные из чужеродного семени, плохо хранятся в осенне-зимний период. Потери сахара намного больше, чем у наших сортов. Восстановите родное семеноводство!
Дело в том, что в Западной Европе мощности сахарозаводов таковы, что они перерабатывают всю выращенную свёклу за полтора осенних месяца. Наши же предприятия, последняя реконструкция большинства которых была лет тридцать назад, рассчитаны на хранение корней под открытым небом в течение трёх-четырёх месяцев. Поэтому и селекция отечественных сортов ведётся с расчётом на длительную сохранность свёклы в кагатах – больших наземных штабелях.
Что ж ныне? Семена выращивают за тысячи километров от наших плантаций. Платят только за них 100 миллионов евро в год. Многие машины для возделывания корнеплодов изготавливают тоже в других государствах. Средства защиты от вредителей и болезней тоже делают в Западной Европе. А непосредственный процесс выработки сахара из свёклы осуществляем на допотопном отечественном оборудовании с недопустимыми потерями.
Почти девять десятых чужих семян в стране – это не драма, это национальная трагедия! Это полная зависимость от поставок из-за границы, потому что своё семеноводство можно восстановить лишь лет за десять.
ИЗМЕНЯЙТЕСЬ ИЛИ ПОГИБАЙТЕ!
Всероссийский научно-исследовательский институт сахарной свёклы и сахара (ВНИИСС) расположен в Рамони, недалеко от Воронежа. Приехав в Рамонь, старинный районный центр, и отыскав институт, я был ошеломлён обшарпанным видом его главного корпуса. Состояние исследовательского центра-орденоносца, получавшего Ленинские и Государственные премии за выдающиеся успехи, вызвало оторопь.
Директор института Игорь Апасов и его заместитель Анатолий Корниенко показали селекционную базу.
В глаза бросилось полное отсутствие современного оборудования и техники. Всё чистое, покрашенное, но убогое, как в бедной крестьянской хате. Какая тут селекция? Это же откат на полстолетия назад!
Апасов рассказал:
– Так работать нет больше сил! Реактивов для исследований нет. Старое оборудование износилось. Нового нет. Да и зарплата у тех, кто защитил диссертацию, семь тысяч рублей! Как учёному содержать семью, платить за квартиру? Сегодня от нас ушли сразу два кандидата наук. Уходят после аспирантуры почти все – в поисках нормального заработка. Куда угодно, даже в торговлю! Там же платят в два-три раза больше, чем у нас. Позади нас – никого!
Я уже видел сам – вокруг много седых голов, молодёжи почти нет. Словно сквозь землю провалилось целое поколение.
– Согласен, надо, чтобы научные центры сами зарабатывали часть денег, – продолжал Апасов. – Но следует знать меру. Ведь в сопоставимых ценах бюджетное финансирование нашего учреждения сократилось в двенадцать раз! Разве это нормально? Невозможно столько заработать на стороне.
Нас заставляют добывать средства на исследования. Мы не возражаем. Но зачем же тогда обложили налогами? Платим их 6 млн. рублей в год. Какая наука выдержит такую экзекуцию?! Тем более что цены на газ и электричество снова подскочили. Нанотехнологию, а у нас в сельском хозяйстве она называется биотехнологией, мы освоили ещё двадцать лет назад. А нынче что с ней? О какой высококачественной продукции может идти речь?!
В разговор включился Корниенко, доктор сельскохозяйственных наук, член-корреспондент аграрной академии. Он стал рассказывать о новых разработках, передаче в этом году на испытание четырёх сортов свёклы с сахаристостью 18 процентов и одного сорта натурального подсластителя.
– Кроме того, мы подготовили для сдачи в государственную комиссию первый сорт цикория – растения, которое является натуральным заменителем сахара, очень эффективного при лечении диабета… Но идёт медленное умерщвление института. Селекция свёклы впервые за сто лет перестала интересовать государство. В условиях, когда бюджетное финансирование подменено 20–30-процентной дотацией, приспособиться к рынку, сохранить высокий потенциал в творческой работе невозможно. Зато по импорту страна завозит сахара на миллиард долларов ежегодно.
А в это время известная иностранная фирма рядом с нами купила землю для строительства своей опытной станции. Теперь завезёт в наш чистый регион всю заразу мира. Зарплата специалистов там в три раза выше. И люди наши уйдут туда…
Напомню: плановая селекционная работа по зерновым культурам у нас началась ещё в 1904 году. К 60-м годам прошлого века во многих областях страны была создана индустрия по выведению новых сортов всех культур. Ведь носителем экономического роста в земледелии прежде всего является сорт, качество высеянных семян.
Вскоре наша страна выделилась своими успехами. В её исследовательских центрах трудилось самое большое количество учёных-селекционеров – около 6 тысяч. Из них половина – доктора наук. И невозможно было оценить эту армию с её уникальными коллекциями семян, особым видением, наступающим у творческого человека после пятнадцати–двадцати лет напряжённых исследований.
Интеллектуально-селекционный уровень России в XX веке стал неизмеримо выше самых развитых стран Западной Европы и Америки. Сила отечественной селекции постоянно возрастала и казалась несокрушимой. Был ли в те годы хоть один зарубежный сорт, который широко ворвался бы на просторы России? Не было. Ни одного. Ни один из них не мог конкурировать с отечественными. Ни по урожайности, ни по качеству своей продукции!
ОТДАТЬ ЗЕМЛЮ ХОТЬ ЧЁРТУ ЛЫСОМУ!
Все знают, что в мире разгорается продовольственный кризис. Голодает около миллиарда человек. Продовольствие дорожает и всегда будет расти в цене. Для его производства нужны плодородные земли, а их мало. Взоры многих стран обращены к России. Здесь будто специально готовят целые области к массовому заселению иностранцами: брошены миллионы гектаров бесценных пахотных земель, лугов и пастбищ. За последние годы исчезло 20 тысяч сёл и деревень, 34 тысячи превратились в умирающие хутора.
Почему бы в такой ситуации тихо и мирно не вторгнуться в Россию? Не захватить в ней земельку – одну из самых дешёвых? Ведь в Китае, Израиле, Эстонии, Румынии, Белоруссии и других странах существует жёсткий запрет на реализацию земли иностранцам, в некоторых государствах введены такие ограничения, что преодолеть их дорогого стоит.
В Российской Федерации с началом земельной реформы и до последних лет псевдолибералы не считали развитие сельского хозяйства приоритетом для государства. Поэтому проблема собственности на землю не волновала власти. К 1994 году 12 миллионов жителей сёл и деревень получили в виде паёв 115 миллионов гектаров сельхозугодий. Но к настоящему времени оформлено в собственность лишь 18 миллионов! Сегодня в деревне всё запутано – есть земля федеральная, муниципальная, арендная, собственная, в виде паёв. Есть в аренде на 49 лет, на 10, на 3 года. Кому она только не принадлежит! Районные власти часто по два года не могут разыскать хозяина заброшенной земли. При этом государство не может изъять угодья у нарушителя, так как в законе не прописаны критерии содеянного нарушения.
Да, российское законодательство тоже запрещает продажу земли заморским фирмам. Но в стране, как обычно, принят такой закон, который можно обойти. Земельный кодекс РФ наложил вето на владение землёй сельхозназначения иностранными гражданами и компаниями, а также российскими фирмами, если в них зарубежному капиталу принадлежит более 50 процентов. Однако всё это существует для неискушённого. Широко практикуется приобретение земельных участков на подставные юридические лица.
В итоге у нас в условиях неразберихи идёт широкомасштабное наступление транснациональных корпораций. Они смело скупают земли, ничего не опасаясь.
Одна из прибалтийских компаний приобрела уже полмиллиона гектаров пахотных угодий в самом центре России. Скандинавы владеют 277 тысячами гектаров пашни в Черноземье. Датчане возделывают свою продукцию на 100 тысячах гектаров. Планируют приобрести ещё столько же. Во всю свою мощь работают иноземцы в Липецкой, Воронежской, Самарской и Пензенской областях – на выдающихся русских чернозёмах. Присматриваются иностранцы к Южному Уралу и Поволжью.
По данным Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР), в стране функционирует около двухсот крупных сельскохозяйственных холдингов, охватывающих 11,5 миллиона гектаров. Сколько в них земли принадлежит заморским фирмам? Пять или десять миллионов гектаров? Учёт в них так запутан, что никто этого не знает.
Недавно у меня был разговор с одним из губернаторов Центра России.
– Почему вы продаёте иностранцам пахотные земли? – спросил я.
– А вы хотите, чтобы эти поля окончательно заросли ольхой и берёзой? Этого хотите? – ответил он. – Покупатели везут с собой новую технику и технологию, гарантируют высокие урожаи и отменную продуктивность скота. Не пропадать же земле! У нас не хватает сил и средств не только на восстановление брошенных площадей, но и на поддержку возделываемых. Поэтому я готов заманить к себе хоть чёрта лысого, лишь бы поля плодоносили.
– Ведь это ползучая оккупация!
Губернатора прорвало:
– Но вся государственная политика направлена на привлечение зарубежных инвесторов! У нас они строят десятки автомобильных заводов, сотни других предприятий. Разве это не заселение нашей земли? А сдача крупнейших залежей полезных ископаемых в концессию на Урале и в Сибири! Это разве не оккупация? Если мы сами не можем, не способны обрабатывать и добывать – не пустовать же земле!
КТО СПОСОБЕН?
В целом по России около 45 процентов продуктов питания завозится по импорту. А в крупных городах – до 70 процентов.
Согласно утверждённой доктрине гарантией надёжного обеспечения населения страны продовольствием является внутреннее производство, наличие запасов и резервов. По зерну, картофелю и растительному маслу мы почти укладываемся в физиологические нормы потребления собственного производства. По мясу (при необходимости 86 килограммов в год на человека) у нас потребляется 63. В США – для сравнения – 120 килограммов. Далеки от нормы у нас все остальные показатели.
Чтобы обеспечить население страны по медицинским нормам потребления, сделать доступным продовольствие для всех, предстоит колоссальная работа. Кто её способен сделать?
Нужное количество продовольствия в России есть. Раздольные поля, плодоносные луга и вековые леса, огромные моря и богатые рыбой реки… Почему же нет уверенности, что доктрина не превратится в декларацию о благих намерениях?..
Код для вставки в блог или livejournal.com:
Доктрина или декларация?
Вышел Указ «Об утверждении доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации».
КОД ССЫЛКИ: