Имя Николая Ивановича Поздеева, скорее всего, мало что говорит современному человеку. Он служил яро-славским городским архитектором и выстроил там ряд добротных и красивых зданий, например, часовню во имя Святого благоверного князя Александра Невского и Сретенскую церковь. Зато все москвичи знают «сказочно-боярский» особняк (№ 43) на Большой Якиманке. Когда-то дом сей принадлежал фабриканту Н.В. Игумнову, чертежи же были составлены не кем иным, как Н.И. Поздеевым. Это самое впечатляющее творение Николая Ивановича, сделавшее его известным за рубежом. Иностранцы до сих пор считают и сам особняк, и его интерьеры с росписями, художественной резьбой по дереву и камню совершенством «русского стиля».
История эта началась мартовским днём 1851 года, когда супруга видного петербургского купца Вера Игумнова приобрела у московской купчихи Варвары Крашенинниковой участок с домом в конце Якиманки. Покупался он впрок, скорее с целью инвестиций. Старый деревянный дом по-прежнему стоял тут несколько десятилетий. У самого же Игумнова заботы были иные. Вместе с купцами – братьями Карзинкиными – он становится совладельцем Большой Ярославской мануфактуры, основанной ещё по указу Петра I. Под их началом предприятие выходит в лидеры российских производителей текстиля, а хозяева – в число богатейших людей страны.
В конце 1880-х игумновскую часть разросшейся промышленной империи, включавшей несколько фабрик-филиалов и даже золотые прииски в Сибири, наследует 33-летний Николай Васильевич Игумнов. Именно он и решил соорудить на доставшемся ему участке «московскую резиденцию».
Поскольку Игумновы проживали в Ярославле, у них там был любимый зодчий – Николай Поздеев. Ему-то и доверил молодой промышленник постройку своего нового особняка, причём он желал, чтобы всё было по высшему разряду, в истинно купеческих традициях. И денег на то выделил немыслимое количество – почти целый миллион рублей. Кирпич выписывался из Голландии, а полихромные изразцы для украшения фасада были изготовлены на фарфоровом заводе М.С. Кузнецова. Кроме керамики, в здании использованы резьба, металлическая ковка и литьё, живопись, элементы фигурной кладки. Очевидно, что и формы особняка, и его чрезвычайно богатая керамическая отделка навеяны автору средневековой ярославской архитектурой.
Однако, как ни прискорбно, ожидаемой восторженной реакции на это роскошное со--оружение у публики не последовало. Псевдорусский стиль был ещё не привычен глазу, и идеи Поздеева опередили время. К тому же стояло здание на довольно глухой улице, и смежные с ним невзрачные строения портили впечатление. Не исключена и простая человеческая зависть. К тому же оба Николая были людьми чужими в городе.
А вскоре вокруг игумновского дома стали роиться слухи, один другого хуже. Говорили, что купец, возмутившись превышением сметы, отказался платить по каким-то счетам, и оскорблённый архитектор покончил с собой. (На самом деле у Поздеева давно был туберкулёз, и смерть настигла его ещё до завершения строительства на Якиманке.) Говорили, что Игумнов поселил в своём доме юную пассию – то ли актрису, то ли танцовщицу, к которой и сбегал от жившей в Ярославле семьи. Но однажды, неожиданно заявившись в Москву, застал её с другим и в порыве ревности убил, а тело замуровал в стене. Полиция даже уголовное дело завела, но следов преступления не обнаружила: видимо, дама просто укатила из города с новым любовником.
Наконец, в 1901 году Игумнов во время званого бала исключительно бахвальства ради усыпал пол танцевальной залы золотыми червонцами. А веселившиеся до утра гости даже не задумывались, что попирают каблуками профиль самого императора, выбитый на монетах. Когда об этом донесли Николаю II, он в гневе приказал выслать Игумнова в отдалённую абхазскую деревушку Алахадзы без права возвращения в столицы.
После его отъезда «терем» на Якиманке выставили на продажу, но покупателей найти так и не удалось. Похоже, дурная слава отпугивала.
В советские времена здесь сначала устроили клуб фабрики «Гознак», затем, по личному распоряжению И.В. Сталина, Институт переливания крови. Ещё позднее – лабораторию по изучению мозга В.И. Ленина, преобразованную впоследствии в Институт мозга человека. А в 1930-х годах, когда у СССР стали постепенно восстанавливаться отношения с Европой, здание было передано французской дипломатической миссии, каковая и располагается в нём по сию пору. И уже тогда здесь начались первые ремонтно-реставрационные работы, которыми руководил финский инженер Маннерс.
ГлавУпДК при МИД России, в чьём ведении находится игумновский особняк, приступило к его реставрации в 2007-м. Первоначально по разработанному и согласованному с Мосгорнаследием проекту провели работы в строениях № 2 и 3. В дальнейшем, в 2010–2011 гг. были осуществлены архитектурно-археологические обмеры и обследования и выполнен проект комплексной реставрации главного корпуса, а также ограды всего домовладения.
Определённые сложности возникли при работе с уникальными керамическими изразцами, расположенными по фасадам главного корпуса и ограде. Те, что имели незначительные дефекты, реставрировались прямо на месте, а пропавшие или сильно повреждённые фрагменты заменялись новыми, изготовленными по хорошо сохранившимся аналогам. Для их изготовления потребовалась разработка особых технических регламентов и проведение многочисленных опытов с глазурью в мастерских. Все фасадные элементы (включая те же изразцы, детали из белого камня и кирпичную кладку) были тщательно очищены от загрязнений и покрыты специальными укрепляющими и защитными составами.
В 2014 году ГлавУпДК за восстановление особняка на
Большой Якиманке стало лауреатом конкурса
«Московская реставрация» в номинации «Городские усадьбы».
При обследовании оригинальной шпиатровой кровли выяснилось, что ряд её участков реставрации не подлежит, поэтому их заменили на аналогичное по цвету покрытие из современного и долговечного титан-цинка. А вот для воссоздания декоративных наверший кровельных шатров подспорьем послужили старые фотоснимки.
В ходе работ обнаружились закрашенные росписи сводов парадного крыльца и балконов – характерный растительный орнамент. Он очень сильно пострадал от частых протечек, но был полностью восстановлен, а красочный слой дополнительно укреплён. Вот так этот «терем» – создание бесспорно выдающегося, но, увы, полузабытого мастера Николая Ивановича Поздеева – обрёл вторую молодость. Снова по-мажорному зазвучали краски его фасадов, заблестели металлические элементы декора. Разумеется, многие желали бы попасть сюда, хоть одним глазком взглянуть на внутреннее убранство, однако большую часть года здание закрыто для посещений. Иногда, правда, тут проходят официальные мероприятия или экскурсии в рамках изучения горожанами столичного архитектурного наследия.
Александр Алиев