КНИЖНЫЙ 
РЯД
Фейт Вигзелл. Читая фортуну: гадательные книги в России (вторая половина XVII–ХХ вв.). – М.: ОГИ, 2007. – 256 с.: ил.
Несметные объявления в газетах и на столбах, рекламирующие предсказателей судеб, уничтожителей злых чар, предвестников светлого будущего и прочее колдовство, заставляют задуматься: неужели после всех разоблачений и настойчивых рекомендаций правоохранительных органов не попадаться в ловушки лжепророкам доверчивые души всё ещё существуют? И несут своё горе вместе со своими денежками первому попавшемуся шарлатану? Ведь если есть предложение, значит, существует и спрос...
Замечательное описание этого социального явления с того момента, как в 1765 году в России появились две первые гадательные книги, и до наших дней составила британский учёный Фейт Вигзелл в своём исследовании «Читая фортуну: гадательные книги в России», ответив на все или почти все вопросы реалистов и скептиков, в том числе на главный: что же испокон веков заставляет людей безоговорочно доверять свою судьбу гадальным картам, звёздам, кофейной гуще и даже бобам.
«Думается, что несостоятельность оценочного подхода к культуре вообще и к массовой городской культуре в частности уже давно не требует специальных доказательств». Так автор предисловия А. Панченко подготавливает читателя к тональности всей книги – научно-исследовательской, открывающей явления прошлого и настоящего, но никак не яростно критикующей или столь же яростно защищающей гадания как явление культуры, фольклора. Ведь традиции предсказаний в той или иной форме существуют не только на территории России, но и в других странах на протяжении веков («история гадательных текстов в России во многом повторяет происходившее в этой области в других европейских странах: речь идёт не только об общем текстуальном фонде, но и о том, как эти тексты усваивались и распространялись», – пишет Ф. Вигзелл), а значит, необходимы людям по психосоциальным или каким бы то ни было другим причинам.
К тому же, как пишет в предисловии А. Панченко, работа Ф. Вигзелл обладает всеми достоинствами «внешнего взгляда» на русскую историю и культуру, обращая внимание на те вещи, которые нам кажутся слишком заурядными и тривиальными.
Как были вписаны традиции толкования снов, гадания, составления списков благоприятных и неблагоприятных дней и целительства (знахарства) в крестьянский быт? Какие приоритеты в гадательных традициях существовали в среде городской и в том числе среди российской элиты, как переплеталась история российских гадательных книг с текстами русской классической литературы – обо всём этом написано взвешенно, подробно, увлекательно. «Пушкинская Татьяна приобрела свой экземпляр сонника Мартына Задеки у заезжего торговца. Эта книга стала одним из её главных сокровищ... «Мартын Задека стал потом Любимец Тани... Он отраду Во всех печалях ей дарит, И безотлучно с нею спит».
Ф. Вигзелл подробно описывает, в какое время каким социальным группам был присущ интерес к оккультным наукам, физиогномике, астрологии и хиромантии; посвящает главу книги «Исчезновение и возрождение» советским и постсоветским явлениям в этой области, вплоть до последнего времени: «Совсем неудивительно, – пишет она, – что, лишившись коммунистической псевдорелигии, простые русские люди были вынуждены искать ей замену...»
Пожалуй, единственное, чего не хватило мне как российскому читателю в этом подробном исследовании, делающим упор на культурологическую составляющую явления, – это упоминания о том, какими трагедиями для многих людей оборачивалось увлечение предсказаниями и предсказателями. Хотя, вероятно, это была бы уже другая книга...