Такая вот лукавая завязка: молодой перспективный клерк N вдруг ощущает себя нездоровым. Нечто внутри, неопределимое и живое, тревожит его – нечто шевелится, чувствуется, не даёт забыть о себе и каждую минуту портит N существование. Это раковая опухоль, решает N, предвидя, что конец неизбежен. Однако выясняется, что всё гораздо хуже: теоретически N абсолютно здоров, вот только ему не повезло оказаться одним из очень редких людей, ощущающих… душу.
С этого драматического момента жизнь N летит под откос. Ни доступные женщины, ни лёгкие деньги, ни сверхъестественное везение в бизнесе не могут отвлечь от кошмара, отравляющего ему существование. С упорством, которому нет никакого иного применения, N на протяжении двухсот книжных страниц и всей своей незадавшейся жизни пытается вытравить из себя душу. На худой конец – просто оглушить её так, чтобы она не давала о себе знать.
Этот простой и прямой, как палка, стержень тем не менее успешно удерживает на себе повествование, позволяя нанизывать кольца фирменных бояшовских перечислений. Всё дело в контрасте между фантастическими (и фанатическими) бесчисленными попытками «излечения», которые предпринимает не на шутку страдающий N, и тем, что читателю не дают забыть: изгоняет-то он душу. Ту самую бессмертную душу, которой человек привык гордиться… которой так просто гордиться, когда не ощущаешь её навязчивого и совершенно осязаемого присутствия у себя в подреберье.
Бессмертие души, кстати, и есть самое плохое во всей этой ужасной истории. Ничто так не оскорбляет N, как мысль, что непонятная душа останется жить, даже когда его, понятного и привычного, тёплого и родного, материального N, съедят черви. N это всё ужасно мучает. Ну а читателю предлагается ему посочувствовать.
Миниатюрный роман Бояшова избавлен от каких бы то ни было подробностей, уводящих внимание в сторону или позволяющих зафиксировать время и место действия. N – «просто человек», все свойства и помыслы которого подчинены одной цели. И как бы ни было это забавно, история, рассказанная Бояшовым, – грустная.
Вслед за художественным повествованием в книгу включён философский трактат, разбирающий всяческие верования и учения о том, что есть душа и что с нею происходит после смерти человека. Возможно, это и неплохая идея, вот только вес и тон трактата несколько снижаются оттого, что на первой же его странице мы встречаем слова «терра инкогнито» – а значит, рассуждающий о философских системах учёный латыни либо не знает, либо ею пренебрегает. Право, иной раз Бояшову не помешало бы написать сноску хотя бы для самого себя.