Татьяна Романова-Настина. На задворках. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2019. – 96 с.
Книга поэта Татьяны Романовой-Настиной озаглавлена «На задворках». Это слово означает не только часть двора позади дома, но и глухое место, окраину города, села. Думаю, у автора оно имеет свой, переносный смысл: поэт, обращаясь к читателю, делится с ним тем, что выливается в строки из глубины души, из её потаённых, глухих уголков.
Книга состоит из четырёх частей. Первая часть: «Время девяностого псалма». Если говорить о книге в целом, то главной её темой является любовь. Причём не только любовь, возникающая между мужчиной и женщиной, но и любовь высшая, которая, по словам апостола Павла, долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится. Земное её отражение нередко приносит горечь, страдания и в то же время требует терпения и отказа от собственного благополучия. И при обращении к душе у автора не случайно вырываются такие строки: «Знаешь, как быть юродивой / Ради Христа». Душа-то знает, но юродство в современном обществе скорее сочтут за душевную болезнь, поэтому приходится таиться от людей, беседуя с душой.
Но вспомним, о чём говорит 90-й псалом. Живущий под покровом Всевышнего, в любви к Нему, получает от Него помощь, защиту и спасение. В одноимённом с заглавием первой части стихотворении Романова-Настина печалится о разладе не только в личных отношениях, но и в окружающем мире:
Мир, как ветхий дом, идёт на слом,
Души клином выстроились в вырий…
Господи! Ещё один псалом
Дай нам миром сотворить о мире!
Вырий, поясню для читателя, в восточнославянской мифологии – название рая, куда улетают птицы и души умерших.
Православное сознание поэта позволяет справиться с унынием, и хотя от горечи и печали никуда не денешься, но строки влекут отзываться на внешний мир и просветлять его: «Всё, что есть, вопреки неуёмным годам, / Дотянусь до листа и стиху передам». Родина, Россия, Русь, видится поэту по воле небесных сил по-прежнему неколебимой:
Донскою иконой хранимая
От туч воронья,
Стоит моя Русь неделимою,
Покрепче кремня.
А вот в любви земной всё зыбко и неопределённо. Далеко не у всех, вспыхнув, она может надолго удержаться в сердце. И эту её недолговечность и хрупкость автор переживает как личную и общую беду. И следующие два раздела – «Пройди по бульварам» и «Образ ветра» во многом посвящены этой теме.
Мне б светить тебе да светить,
Слившись с высью замысловатой,
Но у солнца есть два пути:
Путь рассвета и путь заката.
А поздняя любовь, в отличие от первой, бессознательной и безоглядно восторженной, умудрённая многими потерями, сродни осенней грусти. Но и она приходит без спроса: «Есть и в поздней любви червоточина: / Не вкусивши – не распознать». И вкусив её, автор не боится сказать: «Дерзкая последняя любовь». И всё же, несмотря ни на что, поэту необходимо верить в любовь, напитываться любовью, не важно – горькой или сладкой, ибо без неё жизнь теряет смысл.
И робок шаг под замиранье сердца.
Вдали несмело теплится рассвет,
Заря весну качает, как младенца…
Любовь отнюдь не суета сует.
Заключительный раздел «Огненный круг» – это преимущественно разговор поэта со своей душой и поиски смысла жизни. Сталкиваясь с реальностью, автор вопрошает: «…кто я – тело, в котором творится душа, / Или душа, обречённая мыслью на тело?..» И всё-таки высокий смысл существования автор не представляет без любви: «Мне б тоже подумать о тихом зимовье, / А я эту жизнь проверяю любовью».
Стихотворения Романовой-Настиной идут от сердца, а не от желания удивить или быть непохожей на других, что нередко встречается среди современных сочинителей. Благодаря этому относишься с доверием к её стихотворным признаниям, вызывающим сопереживание.
Александр Сорокин