Исторический выбор наших предков
В октябре народы Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии отметили 450-летний юбилей добровольного вхождения в состав Российского государства.
В трёх братских республиках одновременно проходят масштабные и яркие празднества, которые призваны продемонстрировать многополярность культуры, бережное отношение к сохранению самобытности и традициям многонациональных народов трёх республик. А с 5 по 7 октября Дни культуры адыгов состоялись в столице нашей Родины – Москве.
Мы публикуем интервью по этому поводу с народным писателем Адыгеи, Кабардино-Балкарии
и Карачаево-Черкесии И.Ш. МАШБАШЕМ.
– Исхак Шумафович, вы – писатель, подлинный знаток истории, автор широко известных на Северном Кавказе, в России и за её рубежами исторических романов «Раскаты далёкого грома», «Жернова», «Хан-Гирей», «Два пленника», «Из тьмы веков», «Адыги», «Восход и закат». Скажите, пожалуйста, с чего всё началось?
– История взаимоотношений адыгов и русских, шире – адыгов и славян – уходит в глубь веков. Когда я работал над романом «Из тьмы веков», повествующим о временах великих князей Рэдэда и Мстислава, мне пришлось изучить немало исторической литературы. Уже с Х века западные адыги (в русских летописях они известны под названием «касогов») входят в соприкосновение с Русью через Тмутаракань. Они состояли в дружине чернигово-тмутараканского князя Мстислава и принимали участие в его походах в ХI веке. Разумеется, этим не ограничивалось общение адыгов с русичами, оживлённо развивались и культурные связи. Что этому способствовало? Прежде всего – распространение христианства на Северо-Западном Кавказе через Тмутараканское княжество. В те времена – в раннем Средневековье – адыги имели свои храмы, епископские кафедры и епархии. Правда, после падения Византии и вследствие экспансионистской политики Турции и её вассала Крымского ханства христианство на Северо-Западном Кавказе пришло в упадок.
Разумеется, не всё в русско-адыгских отношениях шло гладко, так, как нам того хотелось бы. Об этом свидетельствует ухудшение русско-адыгских связей в начале XI века. Широко известен в истории поединок двух князей, предводителей русской и касожской дружин Мстислава и Рэдэда, в результате чего все княжеские земли, касожское войско, всё добро, жена и двое сыновей Рэдэда отошли к Мстиславу
Сыновей Рэдэда обратили в православную христианскую веру. В крещении старший стал Юрием, младший – Романом. Роман же стал зятем Мстислава, женившись на его дочери. Шли годы, и кровь Рэдэда растеклась по прославленным княжеским, боярским и дворянским родам России.
Молчат летописи четырёх столетий, ничего не говорят о потомках Рэдэда, будто они ушли в небытие, но вот Карамзин в книге «История государства Российского» пишет: «Три московских древнейших рода считали себя потомками князя Редеди. Это Добрынские, Белеутовы и Сорокоумовы-Глебовы. Их так и прозывали: «Род Редеди».
Оказывается, уже к ХVI веку род Рэдэда разделился на несколько ветвей: Добрынские, Белеутовы, Сорокоумовы и Лопухины. Они владели обширными земельными угодьями. Были богатыми и именитыми. А когда удельные княжества слились в единое государство – Россию, они стали занимать высокие государственные посты.
Достоверно известно, что Андрей Одинец служил у Дмитрия Донского, а его сын Александр Белеут был приближённым царя Василия Первого. Василий Образец стал воеводой, губернским предводителем.
Немаловажную роль сыграли потомки Рэдэда в восхождении на царский престол России Михаила Фёдоровича Романова.
Шло время, множились, дробились семьи потомков Рэдэда, княжеской кровью и честью вживались они в русский народ, становясь его силой и сутью. Были среди них и высокопоставленные православные священники, в частности известный патриарх Филарет, отец первого царя Михаила Романова.
Удивительна своей драматичностью судьба потомков Рэдэда – Лопухиных. В 1689 году дочь Фёдора Лопухина Евдокия стала женой Петра Первого, российской царицей. При императрице Елизавете Лопухины были отдалены от царского двора, а вице-адмирал Степан Лопухин – бит розгами и сослан в Сибирь. Пётр Третий некоторых Лопухиных приблизил ко двору. При Екатерине Второй Пётр Лопухин получил место губернатора, пожалован был титулом князя, а Александр Первый назначил его министром юстиции, председателем Государственного Совета. Его сын Павел успешно воевал в Отечественную войну, дослужился до генерал-лейтенанта. Дочь Ивана Лопухина Варвара слыла первой красавицей Петербурга, в неё был влюблён М.Ю. Лермонтов, посвятил ей немало стихов.
Потомком князя Рэдэда являлся адмирал Фёдор Ушаков. (Любопытно, что первый линейный корабль Российского флота, построенный в конце ХIХ века, назвали «Рэдэд – князь касожский».)
Адмирал Фёдор Ушаков прославил Российский флот. Однако рождённый в семье небогатого дворянина, он не имел ни графского, ни княжеского титула и вынужден был подать прошение на Высочайшее имя, доказывая, что он – прямой потомок князя Рэдэда.
В книге «Фёдор Фёдорович Ушаков» В. Овчинников пишет, что в Высочайшем ответе адмиралу говорилось: «Великий князь Мстислав Владимирович князя Редедю убил, сынов редединых крестил и во крещении дал первому имя Юрий, а другому Роман, за Романа великий князь дал свою дочь. А у Романа сын Василий, редедин внук. А у Василия сын Юрий… у Григория дети: Ушак, да Лапоть, да Крапотка, да Илья, да Алексей, да Иван Большой, да Лев, да Иван меньшой…»
Этим ответом подтверждено, что адмирал Ушаков ведёт свой род от великого князя Рэдэда.
И ещё один потомок Рэдэда – Фёдор Фёдорович Кокошкин. Известный юрист, профессор, депутат Государственной думы, разрабатывал закон о выборах в Учредительное собрание.
Всё это – лишь краткие сведения истории, начавшие свой путь на поляне у Большой горы Пепау почти тысячу лет назад. Это одна могучая ветвь, пышно разросшаяся за столетия… А в ХVI веке пришли в Россию, в московскую Русь, первые адыги. Вернее, не сами пришли, их позвала память веков, позвали пращуры. В 50-х годах того же века западные адыги, черкесы и кабардинцы проторили путь в Москву…
– Обо всём этом рассказано в ваших исторических романах «Из тьмы веков» и «Адыги». Что же побудило адыгов обратить свои взоры к Москве, к Руси?
– История адыгов, как известно, – цепь трагических событий. На протяжении столетий наши земли являлись ареной кровавых столкновений. Орды захватчиков периодически нападали и грабили адыгские селения. Не успевали адыги залечить раны, как вновь подвергались нашествию врагов. С конца ХV века постоянную угрозу для них стало представлять Крымское ханство, зависимое от сильной Османской империи. Недалеко от земель западных адыгов поднялась мощная турецкая крепость Азов, представлявшая угрозу не только адыгам, но и России. Более того – на Таманском полуострове турки построили свои форпосты – Тамань и Темрюк.
Набеги турецко-крымских войск на земли адыгов стали почти ежегодными. Затем враги вознамерились покорить адыгов и сделать их орудием в своей экспансионистской политике на Кавказе. Земли адыгов привлекали чужеземцев не только своим богатством и красотой, но и тем, что занимали важное стратегическое положение на Северном Кавказе. Турецкие султаны и крымский хан надеялись навсегда утвердиться на Северном Кавказе.
– И как на всё это реагировали адыги, вернее, феодально-княжеская верхушка?
– Адыги – Западная Черкесия и Кабарда – разобщённые на двенадцать племён, частенько враждовали между собой, а порою устраивали кровопролитные «разборки» и не могли вести против врагов организованной совместной борьбы, силы народа растрачивались в гражданских войнах.
– Это хорошо раскрыто в ваших романах «Жернова», «Из тьмы веков», «Адыги». «…Упадок народа и междоусобия князей, – писал в своей «Истории адыгейского народа» адыгский просветитель Шора Ногмов, – много способствовали успехам врагов наших. Сами князья были причиной бедствия своей родины».
– Да, амбиции у адыгской феодальной верхушки хватало, да настолько, что зачастую ей бывало не до народа. Но справедливости ради следует сказать, что среди адыгской знати были князья, уже давно ищущие союзника, способного противостоять Османской империи и Крыму, и обратившие свой взор на северного соседа – на московскую Русь. И вот с 1552 по 1557-й, с короткими промежутками, в Москве побывало три адыгских посольства с предложением о заключении взаимовыгодного союза. Первые адыгские князья, Машук Кануков, Алклыч Езбозлуков и Танашук, прибыли в Москву осенью 1552 года. Царь Иван IV принял посланников из далёкой «Черкасской земли» в Грановитой палате Кремля. Адыгские послы поведали Ивану Грозному о том, что турки и крымцы разоряют их земли. Князья «били челом» и просили защитить их от захватчиков. Пока адыгские послы находились в Москве, хан Девлет-Гирей «ходил на Черкасы». Послы заспешили домой. Уезжая на родину они дали слово царю верно служить Руси. Вместе с ними на Северный Кавказ отправился русский дипломат дьяк Посольского приказа Андрей Щепотьев.
Он пробыл у адыгов почти два года, встречался и со сторонниками союза с Русью, и с его противниками, склонявшимися на сторону Турции и Крыма. То есть одни князья принимали его радушно, другие – сдержанно или враждебно. Здесь немалую роль сыграло то обстоятельство, что адыги к этому времени в основной своей массе были вовлечены турками и крымцами в исламскую веру. Щепотьев хорошо изучил нравы и обычаи адыгов. Он даже овладел их языком. Его ратникам не раз приходилось совместно с адыгами отражать нападки крымцев. Огнестрельное оружие – пищали – русских воинов сдерживало крымских татар.
– Когда второе адыгское посольство прибыло в Москву?
– В августе 1555 года вместе с возвратившимся в Москву дьяком Щепотьевым прибыла группа адыгских князей во главе с главным князем Жанеи Сибоком Каншауковым. И вновь в Грановитой палате зазвучала речь адыгов. Слова адыгских послов переводил царю сам Щепотьев. Князья заявили, что вместе со своими подданными готовы «во веки» служить Руси и бороться с её врагами. Вскоре после отъезда адыгских послов на родину оттуда пришло сообщение о том, что вооружённые отряды западных адыгов во главе с Сибоком Каншауковым и Тоздруем захватили и разрушили турецкие крепости Тамань и Темрюк. Спустя время, крепости эти были отбиты турками и крымцами и восстановлены.
– Почему же русские не поддержали адыгов, не вступились за них?
– Это непростые вопросы. Дело в том, что к этому времени, то есть в середине ХVI века, Турция, завоевав Константинополь, Египет, Сирию и другие государства, превратилась в империю и стала одной из самых могущественных держав мира. Московская же Русь только что стала централизованным государством и начинала набирать силы, и она, естественно, не желала прямого столкновения с Турцией. Тем более что Северо-Западный Кавказ пока что не входил в сферу «особых интересов» Османской империи, у неё были другие стратегические планы. В то же время Турция, конечно, отнюдь не желала усиления московской Руси, овладения ею Северо-Западным Кавказом и черноморским побережьем. Выходу России к Чёрному морю всячески противились и Англия, и Франция. Это была «большая политика», определившая на многие годы и даже столетия вперёд судьбы не только Кавказа, но и мира в целом.
– Меж тем «черкасы» активно и настойчиво продолжали искать союза с московской Русью?
– Да, в июне 1557 года целый отряд адыгов прибыл в Москву на русскую службу. Возглавляли адыгских посланцев вновь главный князь Жанеи (Северо-Западная Черкесия) Сибок Каншауков и по поручению верховного князя Кабарды Темрюка Идарова князь Кавклыч Кануков, кабардинский посол. Посольский дьяк Андрей Щепотьев перевёл царю речь Канукова, смысл которой заключался в том, что главный князь Кабарды Темрюк Идаров через своего мурзу, то есть Канклыча Канукова, «бьёт челом и просит принять Кабардинскую землю… в твоё государево подданство и охранять её от всяких недругов…»
– И, как пишет в своей книге «По тропам истории» О.Л. Опрышко: «Кабарда вошла в состав Руси на правах союзника. Отныне кабардинцам вместе с русским и другими народами, населявшими страну, предстояло вести совместную борьбу с общим врагом, участвовать в походах…»
– Верно. В развязавшейся в начале 1558 года войне Руси с Ливонией за выход к Балтийскому морю и возвращение русских земель вместе с казанскими татарами, чувашами в 40-тысячной русской армии находились и адыгейцы и кабардинцы.
В этой войне отличилась адыгская конница во главе с князьями Сибоком Каншауковым и Машуком Кануковым, получившими после крещения имена Василий Сибок и Иван Машук.
С тех пор, с октября 1558 года, княжьи дети адыгов стали служить московской Руси, жить при дворе Ивана Грозного. Первым приехал из Кабарды служить сын Темрюка Идарова – Султан. При крещении ему нарекли имя князь Михайло. «И велел государь его грамоте учити…» Князь Михаил Темрюкович Черкасский навсегда остался в России. Он стал первым адыгом, получившим образование в Москве, одним из лучших воевод Руси.
– Исхак Шумафович, как известно, в налаживании крепких дружеских, союзнических взаимоотношений с московской Русью сыграла большую роль семья верховного кабардинского князя Темрюка Идарова. Этому немало страниц отведено в вашем историческом романе «Адыги».
– Темрюк Идаров являлся колоритной фигурой. Огромного роста, силы почти сказочной, ведший поистине аскетический образ жизни. Это был настоящий рыцарь.
У него было четверо сыновей: Доманук, Мамстрюк, Булгайрук, Султан и три дочери – Алтынчач, Малхуруб, Гошевнай. Алтынчач он выдал за астраханского царевича Бекбулата, Малхуруб – за сына хана Большой Ногайской орды Тинехмета. Так Идаров породнился с Астраханским княжеством и Большой Ногайской ордой. Астраханское княжество вошло в состав Руси, и царь Иван IV подарил Бекбулату и Алтынчач прекрасные земли над Окою-рекой. Спустя некоторое время Тинехмет и Малхуруб переезжают в Москву, основывают княжескую династию Урусовых.
В августе 1560 года скончалась жена Ивана Грозного Анастасия Романова. Иван Грозный считал, что Анастасию отравили, и он обрушил свой гнев на бояр и дворян. Царь был безутешен и не думал о новой женитьбе, но забота о малолетних детях заставила его согласиться на новый брак. Но он поставил условие: невесту ему теперь должны подыскать не на Руси, а «в иных землях». То есть царь связывал новую женитьбу прежде всего с политическими целями.
После нескольких неудач в других землях послов отправили в Кабарду. Они привезли в Москву младшую дочь Темрюка Идарова княжну Гошевнай, Кученей, как ласково называл её Иван IV. Гошевнай была крещена, её нарекли Марией – Марией Темрюковной. Женитьба царя произошла 21 августа 1561 года. Отныне связи России с Кабардой стали ещё более тесными.
– С этого времени и возник так называемый институт наёмничества для адыгских князей в России?
– Служба адыгских феодалов Руси началась уже с 1557 года, когда князья Сибок и Машук со своими всадниками прибыли в Москву. Сибок Каншауков оставил тогда своего сына Кудадека, который после крещения получил имя Александр.
Неизгладимый след в памяти русского народа оставил старший брат жены Ивана Грозного Мамстрюк Темрюкович Черкасский, впервые приехавший в Москву в 1565 году.
– Это была колоритнейшая фигура. Таким Мамстрюк представлен и в вашем романе «Адыги». Живой, запоминающийся образ.
– Пребывание Мамстрюка Черкасского в России широко отразилось в русском фольклоре в виде сказаний и многочисленных вариаций исторической песни о нём. Это вдохновило М.Ю. Лермонтова на создание поэмы «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».
В песнях и сказаниях часто он называется любимым царским шурином. Как свидетельствуют документы, по душе пришёлся царю брат его жены.
Мамстрюк Идаров в конце сентября 1565 года простился с сестрой-царицей Марией, с зятем-царём и выехал из столицы. Выполняя просьбу своего тестя Темрюка Идаровича, Иван Грозный отправил с Мамстрюком в Кабарду Матвея Ржевского со стрельцами и казаками. А другой отряд стрельцов, возглавляемый воеводой Иваном Дашковым, отправился по Волге, и, соединившись, они во главе с Мамстрюком войной вступили в Большую Кабарду – во владение непокорных Темрюку Идарову феодалов Кайтукиных, сторонников Крымского ханства.
В начале ХVII века Мамстрюк вместе со старшим братом Домануком был приглашён в Казиевскую Кабарду якобы для урегулирования давних споров, существовавших между этими могущественными родами Кабарды. Как свидетельствуют документы, братьев держали «два дня скованных и на третий день убили». Они не изменили принципу, завещанному их отцом, и предпочли смерть измене долгу. Дети Мамстрюка тоже пошли по стопам отца и деда, уехали на службу в Россию.
Примечательно, что все Черкасские очень быстро возвышались, занимали важные государственные и военные посты в России. Когда в 1591-м крымский хан Казы-Гирей напал на Россию, князь Борис Черкасский показал себя талантливым полководцем – разгромил превосходящие войска крымцев, за что был удостоен титула боярина и снискал славу самого знаменитого русского воеводы. Он был женат на дочери Никиты Романова. Царь Борис Годунов, считая его своим врагом – из-за его близости к Романовым, – содержал старого, заслуженного воеводу и боярина в кандалах. Впоследствии князь с женой Марфой и дочерьми был сослан в Белозерье. С ними находился пятилетний сын Фёдора Никитича Романова – Михаил. Черкасские заменили малышу отца и мать, воспитывали будущего царя, основателя династии Романовых.
В 1613 году, после низложения Лжедмитрия II, против которого решительно выступал сын Бориса Черкасского – князь Иван, земский собор избрал царём России Михаила Фёдоровича Романова, сына патриарха Руси Филарета. И с первого дня Иван Борисович Черкасский становится верным помощником молодому царю и занимает высокие посты.
Немало послужили России Дмитрий Мамстрюкович и Яков Куденетович Черкасские. Первый воевал на стороне Дмитрия Пожарского против Лжедмитрия II. Ему был пожалован титул боярина. 32 года он состоял в Боярской думе. Больше двадцати лет заседал в Боярской думе и Яков Куденетович Черкасский.
Яркий след оставили в истории России и Григорий Сунчалеевич Черкасский, почти двадцать лет находившийся среди приближённых царя, и Михаил Алегукович Черкасский – воевода и боярин. В войнах с Турцией и Крымом он показал себя искусным полководцем. Когда весной 1682 года восстали стрельцы, хотевшие посадить на царский трон Софью, старшую сестру Петра I, его сторону занял Михаил Алегукович. Это он, Михаил Черкасский, создал «потешные полки», сыгравшие важную роль в жизни юного царевича.
– Как известно, главной заботой Петра I было создание военно-морского флота и сильной армии в России.
– Да. И их первым генералиссимусом 14 декабря 1695 года стал не кто иной, как Михаил Алегукович Черкасский. В 1698 году Михаил Алегукович принимает самое активное участие в расследовании стрелецкого бунта. На картине художника Сурикова «Утро стрелецкой казни» на первом плане крупно, в боярской одежде, с длинной бородой изображён князь Черкасский.
Донской казак Ермак покорил Сибирь. Он пришёл в край богатый, удивительный с мечом, а кто придёт сюда с лопатой, пилой? Кто освоит Сибирь? Одним из первооткрывателей новой российской земли стал Михаил Яковлевич Черкасский с сыновьями Петром и Алексеем. Пётр I доверял Михаилу Яковлевичу самые ответственные дела.
Много важных дел совершили в России и для России адыгские князья Черкасские, но, пожалуй, больше всех сделал сын Михаила Яковлевича – Алексей Михайлович. Работая рядом с отцом, он показал себя в Сибири прекрасным строителем, и Пётр I назначает его главой канцелярии строящегося Санкт-Петербурга. Петропавловская крепость, училище гардемаринов, морские причалы, лесопильные и кирпичные заводы, выраставшие на болотах и тряских низинах, – это всё дело рук Алексея Черкасского. На свои собственные деньги и по своему проекту адыгский князь строит один из крупнейших судостроительных заводов-верфей.
Кем только не был князь А.М. Черкасский: и губернатором Сибири, и советником императрицы Екатерины I, и членом Сената при Анне Иоановне. А осенью 1731 года в России был создан Кабинет министров из трёх человек – Остермана, Головина и Алексея Михайловича Черкасского.
За свою многолетнюю жизнь
А.М. Черкасский нажил немалое состояние. У него была дочь Варвара, руки которой добивался знаменитый поэт Антиох Кантемир. Но вышла она замуж за генерала Петра Шереметева. Всё богатство Черкасских в основном ушло в Останкино – на создание знаменитой усадьбы Шереметевых. Останкино – это гордость России, памятник её талантам и, конечно же, талантам князей Черкасских, памятник родственным отношениям русского и адыгского народов.
Пройдут годы, десятилетия, века. Потомки великих адыгских князей Рэдэда и Идара, отца Темрюка, отдавая талант, свои силы и честь, со временем станут опорой государства Российского, неотъемлемой частью самой русской истории и растворятся в ней. Но дела и подвиги их сохранит история.
– Итак, 450 лет назад у нас были завязаны самые тесные, дружеские отношения с русским народом, адыги честно и верно служили России. Это был многовековой, взаимовыгодный союз народов?
– Без всяких сомнений.
– Но существуют, особенно среди учёных-историков, разные мнения по вопросу добровольного вхождения адыгских народов в состав Российского государства. Утверждается, что в
1557 году между Россией и Черкесией был заключён военно-политический союз против внешних врагов.
– Я уже говорил, что я – не историк и потому не собираюсь вести научную дискуссию на эту тему. Я – писатель, и при советской власти и в наши дни являлся и являюсь активным участником всех важных общественных событий, происходящих в Адыгее и в России. Во всех своих произведениях всегда, неизменно выступал как последовательный интернационалист…
– Ни в одном вашем романе, если даже задаться такой целью, невозможно найти предвзятого, тенденциозного отношения к таким деликатным, я бы сказал, хрупким вопросам, как национальное и интернациональное, толерантность и свобода совести. Неслучайно как член Общественной палаты Российской Федерации, заместитель председателя Комиссии по вопросам толерантности и свободе совести вы ежедневно соприкасаетесь с ними. Я хочу напомнить здесь: ваши коллеги и друзья, крупнейшие современные русские писатели, отмечая вашу неистребимую любовь к Адыгее, к родному народу, ценят вас как государственника, российского державника.
– Спасибо, что вы прояснили мою гражданскую позицию… Так вот – не нужны сегодня разного рода отговорки. Да, в истории, вообще в жизни, не всё так просто и однозначно, как иногда нам хотелось бы. Слов нет, обидно, горько, непростительно, что так красиво и мудро начатое нашими предками в 1557 году, их исторический выбор, в ХIХ веке завершился для адыгов катастрофой. И царизм во имя своей «большой политики», стремления во что бы то ни стало завладеть адыгскими землями, получить выход к Чёрному морю подверг народ истреблению и насильственной депортации в Турцию. В свою очередь, и адыги, феодальная верхушка, не смогли найти общего языка с русским царём и не сумели сохранить главное – свой этнос. Нашлось бы народу место и на своей земле, и на Кубани в составе Российского государства.
Вот мы говорим «толерантность». А что это означает? Толерантность – это прежде всего проявление терпения и такта, терпимое отношение друг к другу. Уважение к человеку иной национальности внушает нам и самоуважение. Не зря ведь сказано: человек тем лучше, чем лучше он думает о других. То же можно сказать и о народе в целом. Чем терпимее и лояльнее мы строим свои взаимоотношения, исключая всякое чванство, гордыню, тем крепче становятся узы мира, дружбы и добрососедства. Очень много значит в содружестве народов доверие друг к другу. А это доверие и взаимоуважение основаны, в свою очередь, на взаимопонимании. Нельзя понять другого человека, другой народ, не зная их истории, языка, менталитета, психологии. Незнание друг друга разделяет людей.
– Исхак Шумафович, существует мнение, с которым трудно не согласиться: народы редко враждуют между собой, обычно их сталкивают – по разным причинам – недобросовестные, амбициозные политики. Так ли это?
– Абсолютно верно. Это мнение – народное, а народ редко ошибается. У нашего народа толерантности и такта по отношению к другим народам хватает.
Самое главное сегодня – сохранение и укрепление дружбы, мира и согласия между народами России, толерантное, уважительное отношение друг к другу. Все мы живём в нашем общем доме – Российской Федерации, которая после экономических и социальных потрясений 90-х годов уверенно начала набирать силы, и мы должны делать всё возможное, чтобы наш дом, нашу российскую лодку, в которой мы все находимся, не раскачали, не рассорили нас между собой. Мы никому не позволим это сделать. Мы знаем цену дружбы и добрососедства, ибо достаточно дорого, кровью тысяч наших предков заплатили за это.
В Майкопе есть площадь Дружбы. На ней возвышается величественный монумент: два воина – русский ратник и адыг – стоят вместе, плечо к плечу. На постаменте высечены слова: «Навеки с Россией».
С Россией мы, адыги, пройдя через труднейшие испытания, возродились и стали вровень с другими субъектами нашей Федерации. И наше будущее – только в составе Российской Федерации.
Беседу вёл литературный критик