В практическом смысле торговые санкции научились обходить. Например, в Иран при шахском режиме была поставлена одна экспортная модификация боевых самолётов, которую в другие страны не поставляли и для воздушных сил США не производили. После исламской революции против Тегерана был введён запрет на поставки запасных частей и комплектующих для авиатехники как гражданской, так и военной, но эти самолёты до сих пор летают, что может означать только одно: западные компании поставляют и поставляли Исламской Республике запчасти, несмотря на все санкции.
Важно тут сегодня и то, что западные запреты на поставку товаров в любую платёжеспособную страну с большим воодушевлением встречают китайские компании. И не только они: простым иранцам и сирийцам, попавшим под санкции в фармацевтике, стало сложнее покупать, например, европейские лекарства, но эту нишу заняли индийские дженерики. Подобные замены происходят практически во всех отраслях, и во всём мире санкции только способствуют обогащению всякого рода спекулянтов.
Вообще хозяева жизни в стране, подвергшейся санкциям, как правило, воспринимают их введение как сигнал, что на Западе теперь небезопасно, что он не представляет собой тихую гавань. В Иране очень многие серьёзные деловые люди, рассчитав все риски и отдавая себе отчёт в последствиях, ясно заявили о своей прогосударственной позиции.
Национальные «элиты» санкции ставят перед выбором – или вы связываете судьбу с родиной, или остаётесь на Западе, где вы всегда будете чужаками. Остаётесь?
Кстати, при санкциях государственные и полугосударственные компании начинают выводить капиталы и текущие счета из-за рубежа раньше, чем частные лица.
Конечно, с точки зрения общечеловеческой, да и согласно международному праву некоторые санкции вообще недопустимы. Нельзя, например, вводить санкции на поставку медикаментов, как это было сделано в отношении Сирии. Нормы ICAO не допускают запрета на поставку запчастей для самолётов, но на практике такие санкции часто применялись. Я помню нехорошие предчувствия, когда дверь аэробуса сирийских авиалиний, на котором я летел, в Алеппо чинили с помощью кувалды, потому что ЕС ввёл санкции на поставку комплектующих для авиатехники. Кстати, санкции всё-таки удалось обойти за счёт поставок из третьих стран.
Министр финансов Сирии отметил: «Кризис заставил нас сделать то, что мы уже давно собирались, но не делали, оглядываясь на непопулярность таких мер у населения». Во время кризиса в Сирии монетарные и финансовые власти вели более эффективный курс валютно-денежной и налогово-бюджетной политики.
Иран достаточно легко справлялся с торговыми санкциями, ограничениями на ввоз технологий – под рукой был Дубай с его неограниченными возможностями в области совершенно любой контрабанды. А также Ливан с его развитым банковским сектором.Наличные доллары ввозились в страну самолётами. Проблемы начались, когда Запад сумел подключить к санкциям страховщиков (начались проблемы с авиакомпаниями и страховкой танкерного флота), а особенно мировую систему финансовых транзакций.
Элемент такого давления мы увидели в попытках заблокировать американские платёжные системы в России. Между прочим, несколько лет назад были попытки провести закон о создании у нас независимой платёжной электронной системы со своими карточками, но колоссальная активность американских лоббистов с прямым участием посольства США (это стало известно из документов Викиликс) позволила заблокировать эти попытки как в частном секторе, так и в государственном.
В части международного права, которое строится на прецедентах, важно заметить, что у нас в законодательстве отмечено, что международные обязательства страны приоритетнее внутренних норм и правил. А в США подобного нет, и они по решению Конгресса могут вводить даже санкции, не соответствующие международному праву. Тем самым США открывают себе путь к дальнейшим санкциям против иных государств.
Что касается вероятности ужесточения санкций против России, то наш президент правильно отметил, что санкции взаимно невыгодны.
Для того же Ирана санкции были ощутимы с инвестиционной точки зрения. В частности, они мешали проекту строительства нового газопровода «Мир» из Ирана в Пакистан и трубопроводов через Ирак, Сирию и Турцию в Европу. При этом российские компании с их громадным опытом строительства супер-газопроводов не предложили своего прямого участия в этом грандиозном проекте. К сожалению, большинство российских организаций финансового и банковского секторов не пытались обеспечить себе возникающие в результате санкций конкурентные преимущества на иранском рынке. Это сдерживалось Банком России и правительством. Иранским бизнесменам как бы намекали: «Сначала договоритесь с Западом». Однако с началом третьего срока президентства Владимира Путина ситуация стала меняться.
Сегодня Россия не только может, но и должна проводить самостоятельную политику – не только внешнюю, но и внешнеэкономическую. Здесь важно то, что политика самостоятельного, независимого игрока большого стиля (пусть пока ещё и не столь сильного, как США или ЕС) не должна быть чрезмерно практичной и даже, можно сказать, чересчур циничной – в плане получения сиюминутной выгоды в ущерб долгосрочным отношениям с соседями или применения столь любимых Западом двойных стандартов.
Черчилль в своё время именно про отношение британского руководства к СССР заметил: «Никто не хочет связываться с нерешительным руководством и неуверенной политикой». И если мы – страна, с которой должны считаться, то нам нужны решительные действия.