А в Европе уже разгоралась Вторая мировая война. Маресьева призвали в армию и вскоре направили на учёбу в Батайское авиационное училище, что в Ростовской области. Получив звание младшего лейтенанта, он стал работать инструктором, однако война повернула круто и его жизнь, и в конце августа 1941 года он совершил первые боевые вылеты на территории Украины, а через полгода был переведён на Северо-Западный фронт. К этому времени на его счету было уже четыре сбитых самолёта.
И вот 4 апреля 1942 года, во время боя в новгородском небе, немцы подбили бомбардировщик Маресьева… Удар о землю только чуть смягчили деревья. Тяжело раненный лётчик потерял сознание. Очнувшись, ещё не зная, что его ждёт, Маресьев мысленно воскликнул: «Жив, жив, жив!» А значит, есть надежда выбраться к своим и снова бить врага! Он тут же поспешил встать на ноги и вскрикнул от боли: обе ноги были серьёзно покалечены. Что делать, как жить дальше?
«И вдруг он живо представил себе немцев на улицах родного Камышина. Они жгут костры из деревьев, с такой любовью выращенных камышинцами. Окутан дымом родной городок, и на месте, где был домик, в котором вырос Алексей, где жила его мать, торчит закоптелая и уродливая труба».
18 суток метр за метром, шаг за шагом, голодая, изнемогая от холода и дикой боли при каждом шаге, Алексей упорно продвигался на восток, к своим.
Когда ноги перестали хоть как-то ему повиноваться, он стал перекатываться – со спины на живот, затем снова на спину, оставляя позади метр за метром… И кто знает, хватило ли бы у него сил, если бы стояла перед ним одна-единственная задача: выжить…
Обнаружили еле живого Маресьева деревенские мальчишки, а после заботливо ухаживали за ним колхозники. Наконец недалеко от села приземлился самолёт, и Маресьева отправили в московский госпиталь. И начался новый период его жизни, а вернее, подвига, ибо болезнь отняла обе ноги, и предстояло научиться не только жить инвалидом, но и продолжать упорно двигаться к намеченной цели – снова встать в боевой строй и управлять самолётом, сражаться в родном русском небе… И в госпитале он продолжал удивлять уже немало повидавших врачей. Во время сложнейшей операции, когда организм его не дал применить общий наркоз, Маресьев не издал ни стона, ни крика. Главный хирург то и дело просил сестёр смотреть, не умер ли пациент.
А пациент, вынужденный смириться с потерей, уже вскоре упорно заставлял новые ноги-протезы подчиняться своей воле.
«Гимнастика ног причиняла острую боль, но Мересьев с каждым днём отводил ей на минуту больше, чем вчера. Это были страшные минуты – минуты, когда слёзы сами лились из глаз и приходилось до крови кусать губы, чтобы сдержать невольный стон. Но он заставлял себя проделывать упражнения сначала один, потом два раза в день, с каждым разом увеличивая их продолжительность. После каждого такого упражнения он бессильно падал на подушку с мыслью: сумеет ли он снова возобновить их? Но приходило положенное время, и он принимался за своё».
После госпиталя Алексея отправили в санаторий. «По санаторию распространилась весть, казавшаяся нелепой: безногий летчик… увлёкся танцами». А Маресьев решил про себя, что никакая комиссия не устоит, когда увидит, как он лихо отплясывает «Барыню» или кружится в вальсе с медсестрой.
«С улыбкой на разгорячённом лице выходил он на улицу, небрежно обмахиваясь платком, но, как только переступал порог и вступал в полутьму ночного леса, улыбка тотчас же сменялась гримасой боли. Цепляясь за перила, шатаясь, со стоном сходил он со ступенек крыльца, бросался в мокрую, росистую траву и, прижавшись всем телом к влажной, ещё державшей дневное тепло земле, плакал от жгучей боли в натруженных, стянутых ремнями ногах». Что это, как не новое преодоление себя, порой не менее мучительное, чем те самые 18 дней после падения самолёта? И какое слово может выразить всё это? Мы знаем его: подвиг.
Однако не сразу ему поверили те, кто решал судьбу будущего Героя Советского Союза, – большие военные начальники. Одни не верили в возможности инвалида, да ещё в боевых условиях, другие осторожничали: мало ли что. Ведь отвечать придётся и за самолёт, и за лётчика. Но Маресьев не для того столько вынес и пережил, чтобы сдаться на финишной прямой. И наконец в июне 1943 года он получил назначение в 63-й гвардейский истребительный полк. Но, опасаясь за судьбу лётчика и очередного воздушного боя, Маресьева не сразу выпустили в небо, а только тогда, когда знаменитое сражение на Курской дуге стало требовать новые силы, когда от его исхода стала зависеть судьба всей страны.
Это было в начале июля 1943 года. За два дня он сбил пять фашистских самолётов! И неудивительно, что за подвиги в небе в августе этого же года он получил звание Героя Советского Союза.
В те дни и познакомился с ним Борис Полевой. Сначала, как обычно в условиях войны, хотел рассказать о лётчиках полка в очерке, но после разговора с Алексеем понял: рассказом тут не обойтись. Правда, пришлось добавить кое-какие лирические линии в повесть (куда же без них!), а в остальном писатель старался быть максимально документальным и правдивым: слишком нетипичная судьба, слишком дорого заплатил Маресьев за победу – не только над фашистскими асами в небе, но и над самим собой. Книга вышла через три года и стала буквально настольной для многих и многих читателей…
А знаменитый лётчик, как рассказывал Полевой, «закончив войну… женился на любимой девушке, и у них родился сын Виктор. Из Камышина к Маресьевым приехала его старушка мать, которая сейчас живёт с ними, радуясь на счастье своих детей и нянча маленького Маресьева. Так сама жизнь продолжила эту написанную мною повесть об Алексее Маресьеве – Настоящем Советском Человеке».
Но и послевоенная жизнь лётчика не стала основанием для заслуженного отдыха. Он учил лётному делу молодую смену, выпустил книгу «На Курской дуге», стал кандидатом исторических наук, вёл большую работу в Советском комитете ветеранов войны…
Скончался лётчик-герой на 85-м году жизни, в самом начале ХХI века, и был похоронен со всеми почестями на Новодевичьем кладбище.
Остаётся добавить, что именно Алексей Маресьев стал на многие годы примером служения Родине, и его подвиг повторили около десяти лётчиков, предпочтя военную службу креслу инвалида. Широко известен в стране и Фонд имени А.П. Маресьева «За волю к жизни».