ЛИТПРОЗЕКТОР
Жизнь удалась. – М.: Эксмо, 2008. – 384 с.
Ещё одна книга из так называемого «списка 15», рекомендованного конкурсом «Дебют» для повсеместного прочтения.
Всё просто. У тебя есть своя квартира в престижном доме? Твоя машина – иномарка? У тебя денег – полные карманы? Значит, молодец. Ещё жена-красавица плюс какой-никакой бизнес, чтобы денег соответственно карманы. Ну точно, жизнь удалась. А если оранжевое небо, о котором мечтал с детства и в детстве же, кажется, видел, то самое оранжевое, символ счастья безоговорочного, никак не появляется, тоже не проблема. Просто надо потолки в престижной квартире покрасить в заветный, оранжевый. Жизнь-то ведь удалась? Или?
Или. И дело не в долгах – дело привычное, проценты выплачиваются и т.п. Оказывается, жизнь удалась – полдела, а целое получится, если удалась смерть. А вот смерть как раз и не даётся Матвееву Матвею Матвеевичу, виноторговцу, главному герою романа Андрея Рубанова.
«Жизнь удалась» представлена издательством как «роман о «сытой» жизни девяностых», и, хотя основное действие происходит в наши дни (ноябрь, «начало третьей тысячи лет», а по скромным подсчётам возраста Матвеева, на рубеже седьмого-восьмого годов), с подобным позиционированием можно согласиться. Каждый из героев снабжён подробной биографией, где становление приходится именно что на 90-е. И по типажам это вполне 90-е. Средний бизнесмен Матвеев; голодный и справедливый милиционер Свинец; региональный депутат Никитин из бывших спортсменов; уродец Кораблик, садист с тарантиновским лоском, только мрачный, – все эти милые лица и их не менее славные деяния вполне вписываются в умеренно-распальцовочную версию поздних 90-х. Хотя, конечно, формулировка «тучные нулевые» представляется уместнее. Конечно, издательству виднее. Поэтому, читая в аннотации о завязке интриги: «Успешного питерского бизнесмена похитили неизвестные», не следует удивляться, что жена Матвеева встречается с сыщиком Свинцом около метро «Калужская», а скромную взятку в полтора миллиона евро депутат Никитин несёт в Совет Федерации, расположенный всем известно где. И запахи в книге также московские, точнее, новомосковские: «Вокруг дома висел один из характерных запахов нового времени, ненавидимый старожилами, ретроградами и патриотами так называемой «старой Москвы» (…) – запах подсыхающего цементного раствора, сухих смесей, плиточного клея. Запах новостройки».
Это, безусловно, мелочи, потому что история, которая происходит в две тысячи седьмом в Москве, вполне могла произойти и в Питере 90-х. Делов-то… Пиши, писатель.
Только вот время не обманешь. Нет в книге куража 90-х. Персонажи – вроде те, да уже иные. Бизнесмены не прорываются сквозь тернии, забыв вовремя пообедать, а задумываются о смысле жизни. Милиционеры вступают в ипотеку. Депутаты, не вписавшиеся в списки, рвутся за рубежи столь любимой родины. Лишь маньяки не меняются – маньячат и «кошмарят» (кстати, глагол «кошмарить», столь излюбленный автором, и впрямь из 90-х) по-прежнему. Разве что применяют особо продвинутые (хотелось бы верить, что нано-) технологии и усовершенствованные психоделические препараты.
Сюжет романа в сжатом виде есть не что иное, как «охотничья» история из тяжёлой жизни российского бизнесмена. Жил-поживал простой московский виноторговец Матвей Матвеевич Матвеев, Тройной, как называли его в школьные годы. Богатый, но не очень – средний. «Матвей считал, что деньги достались ему легко. Он никого не ограбил, не обманул. Он не прилагал адских усилий, не падал в обморок от перенапряжения и не драл три шкуры с подчинённых». Словом, обыкновенный. Пил разве что много, но кого этим удивишь? К тому же пил вино хорошее, французское, которым, собственно, и торговал. И вот однажды наступило хмурое утро, Матвеев поехал к кредиторам. Долг большой, но не фатальный, хотя с женой перед отъездом инструктаж провёл.
Поехал – приехал и попал. Как кур в ощип. Точнее – в «зиндан», где отсиживаются перед броском на Запад два колоритнейших персонажа, вышеупомянутые Никитин и Кораблик (истории жизни обоих приводятся).
Никитин, прежде работавший большим человеком, отращивает себе новые отпечатки пальцев. Процедура описана автором не без удовольствия. «Кисти рук политикана были плотно прибинтованы к его голому, весьма объёмному животу и широкой выпуклой груди, поросшей неряшливо торчащими седыми волосами. (…) Самые пальцы, растопыренные, в коричневых пятнах йода, плотно удерживались на изжёлта-сером, обвисающем, подёрнутом жиром теле широкими кусками нечистого пластыря». Пространная цитата, иллюстрирующая процесс сведения папиллярного узора, неслучайна – в романе много столь же физиологических описаний, впрочем, вполне уместных. Ведь Кораблик – бывший выпускник медицинского училища, ему и скальпель в руки. Он и не расстаётся со своим орудием пыток и устрашений – остро заточенным ножичком, которым не обязательно резать и бить, достаточно лишь повертеть перед носом несговорчивого и задумчиво произнести «глаз ему, что ли выколоть?». К таким вот симпатягам приехал Матвеев. Могло ли это кончиться добром? Лишний вопрос. Матвеев теряет себя и, кажется, начинает умирать.
Смерть у него очень странная – сначала смешно, потом начинаются бесконечные многозначительные переговоры с некими инфернальными существами, не желающими примыкать ни к одной более или менее известной группе потустороннего мира.
Сюжет развивается и на воле. Жена Матвеева наняла частным образом капитана по фамилии Свинец (биография прилагается, имеются ещё и замечательные братья Свинцы – лихой тракторист и угрюмый лесник, одни из самых светлых образов романа). Свинец ищет Матвеева, а Матвеев по-прежнему, с удручающей регулярностью, умирает. Эти главы умирания, надо признаться, начинают действовать на читателя самым неожиданным образом. Умер бы он наконец! – думает чёрствый читатель.
Матвеев не умирает, ну никак. Накачиваемый наркотиками, он прикован к креслу в подвале, а перед лицом – плазменная панель, где крутится фильм о его жизни. Корявый такой фильмец. А как же иначе? Ведь дьявольскую задумку выносил и осуществил не слишком ловкий по части творческой Кораблик. Оказывается, он ещё с детства завидовал Тройному. Одноклассники, ру…
Героический Свинец находит дом, где происходит всё это мастерски и скрупулёзно описываемое безобразие, и в одиночку штурмует крепость, устранив охранных собак с помощью кошек обыкновенных, за рубль мешок.
Далее – три очень подробно и красиво описанные смерти. Кстати, если бы Свинец не нашёл Матвеева, Кораблик, скорее всего, отпустил бы виноторговца, выпытав у того самые тайные тайны. А так, извините, Тройной – «шестиграммовая пуля вылетела из ствола и ударила в верхнюю лобовую кость» – Кораблики свидетелей не оставляют. Бывший спортсмен Никитин сумел было сбежать, да погиб в лесу, предварительно отгрызши от тела (седые волоски оросились кровью) вросшие пальцы. Кораблика же убил Свинец, но не до конца, так что этим персонажем Андрей Рубанов нас вполне ещё может порадовать.
Энд – хеппи. Жизнь продолжается. Жена Матвеева Марина ждёт ребёнка, который станет очередным Тройным, у Марины остались: машина, квартира, бизнес, подруга, чьё имя к тому ж Надежда. Свинец надыбал-таки денежек (привет, ипотека!), а Матвеев умер на сей раз окончательно. Наконец-то! «Вослед жизни приходит смерть – таков порядок, это не страшно. Это нормально».
Таким вот образом, скорее долго, чем коротко, сказка о безумцах, чья жизнь удалась, как и положено, заканчивается хорошо. Закон жанра. А триллер, каким бы сумрачным и кровавым, ироничным и саркастическим ни был, пусть и нехотя, но подчиняется именно законам жанровой литературы. Это – нормально.