Вышел из печати второй том монументального исследования петербургских учёных «Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве ХХ – начала ХХI века». На этот раз он посвящён 1935–1964 годам. Вступительная статья и составление, как и в первом томе о послереволюционной культуре, – А.Л. Казина, известного философа и культуролога. Наряду с высказываниями, согласными с идеями о советском периоде как «превращённом» имперстве и даже православии, в этом коллективном труде можно встретить и совсем противоположные мнения, не разделяющие представлений о советском как диалектическом продолжении русского в культуре.
Структура тома, увенчанного изображением Александра Невского кисти Павла Корина, аналогична предыдущей: раздел литературы (поэзия и проза), музыковедческие изыскания, избранные темы изобразительного искусства указанного периода, наконец, театр и кино. Самый обширный отдел – конечно, литературный, ибо наша страна, под какими именами она бы ни бытовала в истории, – до недавнего времени оставалась страной логосоцентричной. Раздел литературоведения включает целый ряд публикаций: о Николае Клюеве и Николае Заболоцком, о «борьбе» Пастернака и «колючем веночке» Ахматовой, а поэзия фронтового поколения соседствует с возвращением имени репрессированного христианского поэта Александра Солодовникова.
Раздел прозы не мог обойти вниманием постижение духовного мира Шолохова и Платонова с их сложным сплавом христианского и языческого, тему подвижничества в творчестве Н. Островского и А. Фадеева, языковой микрокосм Бориса Шергина и «хаосмос» Владимира Набокова. Последний неологизм, как и сам текст, создан составителем издания, и в нём Александр Казин анализирует этико-эстетическую составляющую русско-английского автора.
Музыкальный отдел тома опять соединяет малоизвестные страницы церковно-певческого даже не творчества – подвижничества – в годы государственного атеизма и антирелигиозной политики – с исследованием христианских мотивов или церковных форм – в песенном наследии времён войны и в творчестве корифеев советской музыки Прокофьева и Шостаковича. Символическим для эпохи можно считать такой факт музыкальной жизни: А.С. Свешников вынужден был исполнять русскую духовную музыку с текстом светского содержания или даже вообще без него (закрытым ртом. – курсив автора, с. 373).
Изобразительное искусство эпохи Большого террора и Великой войны отмечено несколькими очерками, в которых кратко говорится о судьбе русской иконописи на фоне «безбожных пятилеток», о крестьянской теме, об отражениях войны в зеркале искусства. Наконец, самый пространный и глубокий очерк исследователя христианских мотивов в искусстве ХХ века Анны Шаманьковой посвящён художественному творчеству времён «оттепели».
Особой бескомпромиссностью отличаются театроведческие воззрения одного из старейшин цеха М.Н. Любомудрова. Он безжалостно препарирует «театр времён Сталина и Хрущёва», как выросший на обломках русской театральной традиции в эпоху превращения страны в политический концлагерь и существовавший в борьбе авангардного формотворчества и психологического реализма.
Что ж, читатели с «внимательным умом» будут ждать выхода третьего тома исследования, завершающего современное осмысление уходящей натуры советской эпохи.
Мария Фомина,
искусствовед