Насколько экранизация отличается от книги? Вклад оригинальной серии книг Фрэнка Герберта в мировую массовую культуру переоценить невозможно. Отголоски «Дюны» есть и в «Звёздных войнах» Лукаса, и в «Аватарах» Кэмерона, и даже в «Игре престолов» Мартина.
Сюжет, вдохновлённый реальной историей британского шпиона Лоуренса Аравийского, ставшего во главе арабского восстания против османов, покорил миллионы читателей по всему миру. Экранизировать «Дюну» пытались многие. Но задача была не из лёгких: текст Герберта обрёл репутацию не переносимого на экран. В 1980-е за многострадальное произведение взялся ещё тогда мало кому известный Дэвид Линч, но его «Дюна» была принята в штыки почитателями книжного цикла ввиду значительных расхождений с оригиналом. Были в дальнейшем и сериальные версии, одна из которых, к слову, открыла миру шотландца Джеймса Макэвоя, но кажется, что именно экранизация Дени Вильнева 2021 года разрушила этот порочный круг: и обычные зрители, и изощрённые фанаты, сверяющие каждую сцену с соответствующей страницей книги, остались довольны. В 2024 году на экраны вышло продолжение, закрепившее успех, но отошедшее от первоисточника.
Сюжет второй части всё также вращается вокруг Пола Атрейдеса (Тимоти Шаломе), присоединившегося к национально-освободительному движению народа фрименов, очевидно, срисованных с арабских племён, на что намекают пустынный пейзаж планеты Арракис и восточные мотивы в музыке Ханса Циммера. Планета эта примечательна тем, что на ней добывают самый ценный ресурс во Вселенной – пряность (читай: нефть), что и делает контроль над ней столь желанным для сил, стремящихся к галактическому господству, в частности для дома Харконеннов. А ещё в мире «Дюны» есть религиозный орден сестёр Бене Гессерит, чьи планы простираются на тысячи лет вперёд и лежат за пределами дихотомии основного конфликта. Вильнев во втором фильме обошёлся с текстом Герберта не столь бережно, как в случае с первым, исключив из истории множество деталей, тем самым упростив её. Но в то же время он, например, сознательно раскалывает фрименов на южных (фундаменталистов, ждущих Махди) и северных (прогрессистов, убеждённых в том, что никто не даст им избавления: «ни бог, ни царь и ни герой»), отводя большую роль в сюжете Чани (Зендея), которая как раз из числа последних. Всё-таки роман, написанный в 1965 году, несмотря на его антиимпериалистическую подоплёку, совсем не вписывается в господствующие сейчас на Западе нормы политкорректности. Вильнев также наделяет инфернальными чертами мать главного героя в исполнении Ребекки Фергюссон, переводя её чуть ли не в стан антагонистов и противопоставляя атеистке Чани. История у Вильнева совершает всё тот же сюжетный кульбит, что и у Герберта, но с заметно смещённым акцентом, характерным скорее не для западной фантастики, а для советской. Считываются те идеологемы, которых не могло быть у автора романа с его сложной и противоречивой, но всё же консервативной ориентацией в политике. Примечательно, что такая вот вторая «Дюна» вышла в прокат как раз на фоне вновь вспыхнувшего в 2023 году конфликта на Ближнем Востоке, а, как мы знаем, американский культурный истеблишмент в массе своей занимает в нём пропалестинские позиции.
Тимоти Шаломе и Зендея
Впрочем, «Дюна: Часть вторая» – это не только «фантастика для умных», но ещё и грандиозный блокбастер по форме, что выгодно отличает её в сравнении с первой частью, которая грузила зрителей тоннами экспозиции и почти не баловала экшеном. Сам режиссёр незадолго до премьеры признался в том, что ненавидит диалоги, предпочитая им сильные и запоминающиеся образы, коих тут предостаточно. Дени Вильнев буквально вырывает звание главной фантастики современности не только у кинокомиксов Марвел, растерявших за последние годы зрительский интерес, но даже у долгостроя Джеймса Кэмерона.