Кан А. Пока не начался jazz / Александр Кан. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2008. – 279 с.: ил.
Восьмидесятые. Лучшее из времён. Мы зачинали детей под Baby Snakes Фрэнка Заппы, а в качестве колыбельной новорождённые слушали Havana Moon Карлоса Сантаны.
Десятилетие джаз-рока и фри-джаза началось для меня в 1981 году, всего двумя-тремя сезонами позже, чем этой страстью заразились столичные интеллектуалы. Опоздание случилось вовсе не оттого, что я в то время жил в Сибири, – инициация совпала с моментом поступления в университет.
По-разному сложились музбиографии моих друзей. Почти сразу мы поняли, что весь джаз-рок сводится к единственному альбому (выбери любой – не ошибёшься, назвав его лучшим), а потом пути наши разошлись. Кто-то подался в академический авангард, кто-то застрял в том русском роке, который в начале 80-х олицетворяли БГ и Курёхин, впервые, как нам казалось, осуществившие успешный джазовый десант в отечественный рок-н-ролл. А кто-то выбрал кристальную простоту традиционного русского и европейского симфонизма. Мы, технари и научники, остались квалифицированными слушателями, не подарив миру ни одного музыканта.
На слуху были имена Ганелина–Тарасова–Чекасина, Анатолия Вапирова, группы «Архангельск», Вячеслава Гайворонского, Сергея Летова, Пятраса Вишняускаса. Тех, кто развивал в стране довольно странное новоджазовое направление, называвшееся тогда Free Jazz (по имени одноимённого альбома Орнетта Коулмена), а немного позже – Free Music. Ту стихию, которая была связана со свободной импровизацией и предельной театральностью, завершённой курёхинской «Поп-механикой».
Сегодня, внимательно читая книгу Кана, я возвращаюсь в ту эпоху и понимаю, что в СССР не было деления на центр и провинцию. Узкий круг потребителей наследников Сесила Тейлора и Арчи Шеппа дышал одним вне зависимости от географии – мы все были жителями Единого Мирового Города.
Другое дело, что сам русский «новый джаз» имел мало общего с мировой практикой. Оставаясь, по сути, явлением, во-первых, периферийным, а во-вторых, не укоренённым в отечественной культуре. Игры с этническим мелосом не дали значимых результатов. Топовый в Союзе ГТЧ («Трио Вячеслава Ганелина»), выступив с несомненным успехом в Берлине и относительным – в Штатах, планету не покорил. Нынешние экзерсисы Чекасина вызывают жалость, эмигранты растворились, лишь Игорь Бутман по-прежнему на коне. Но Бутман всегда тяготел к традиционному джазу.
Кан написал книгу потрясающей теплоты. Она документальна и предельно правдива не в изложении событий (мне происходящее в Ленинграде той поры неведомо), но в передаче той особой атмосферы, которая сложилась в стране восьмидесятых. Дома культуры, в которых окопалось множество джазовых объединений, мимических студий, авангардных театров; фестивали, которые организовывались силами дилетантов и поддерживались финансово горкомами комсомола, – всё это выглядит сейчас почти мифически. Но это было!
Сегодня я часто думаю: куда всё ушло? Почему после названных имён не возникло ни одного нового?
Эон завершился в августе 91-го. Имеющий глубокие корни в русской культуре классический балет, «запрещённый» было к показу на ТВ, пережил политические передряги, и «Лебединое» опять в фаворе. Тогда как «новый джаз»... Он просто умер на просторах СНГ. Частично оправдав поговорку о тех, кто «завтра Родину продаст», но больше – из-за ненужности. Проистекающей в том числе из-за его слабой коммерческой ценности. Новое время буржуазной России предложило нам иные ненужные вещи.
Но грандиозный памятник той параллельной вселенной, которая исчезла вместе со страной, Кану создать удалось. Диссидентская по духу книга воспевает, не желая этого, свободу, которой не заметили противники «совка». Кан свидетельствует: восьмидесятые были лучшим из времён.