300 лет назад Пётр I разделил Россию на губернии
«Федерация и демократия возможны только там, где в народе воспитано чувство долга, где ему присущи свободная лояльность, верность обязательствам и договорам, чувство собственного достоинства и чести и способность к общинному и государственному самоуправлению», – считал знаменитый русский мыслитель Иван Ильин.
В 1708 году Пётр I решил перенести основную часть управления регионами на места, так как «человеку трудно за очи всё разуметь и править». И разделил своим указом Россию на губернии, наделённые определёнными правами и некоторой суверенностью.
Сегодня этот указ порой называют началом российского федерализма. Однако вряд ли это справедливо. И до введения губерний и губернаторов значительные части государства входили в него путём добровольного присоединения, заключения договоров, разделения полномочий. Многие историки считали, что «вся история Руси есть постепенное развитие федеративного начала, но вместе с тем и борьба его с началом самодержавия».
Что же до Петровских реформ… «Губернские учреждения получили отталкивающий характер пресса для выжимания денег из плательщиков. Всего меньше думали о благосостоянии населения», – так подвёл их итог историк Василий Ключевский. Там было слишком мало от принципов, о которых писал Ильин, и слишком много самодурства, безответственности, прямого воровства. Как со стороны начальства губернского, так и со стороны центральной власти. Наш федерализм по-прежнему в стадии мучительного становления. С ним связана масса мифов, за которыми как искренние заблуждения, так и откровенные политические спекуляции. Например, много рассуждают о федерализме как единственном способе решения национального вопроса. И потому рассматривают Россию не как изначально единое государство, а как необязательное объединение суверенных государств.
Утверждают ещё, что федерализм – синоним и эквивалент демократии. Но децентрализация власти очень часто ведёт не к гражданскому обществу, а к утверждению местных авторитарных режимов.
И вообще постсоветская федерализация в России началась не с демократических выборов местных властей, а с перераспределения властных полномочий и государственной собственности между центральной и региональной номенклатурой. То есть наш нынешний реальный федерализм образовался в облике разделившейся советской номенклатуры. Регионалы в жёстком торге с центром, не стесняясь в средствах, сохранили и упрочили свою власть. При этом рост «суверенности» местного начальства значительно опережал становление демократии и права в регионах. А то и просто давил их. Центр же стремился лишь контролировать ключевые экономические и финансовые ресурсы, а во «внутреннюю политику» регионов практически не вмешивался. Так, в обмен на лояльность региональные руководители получили право не на местное самоуправление, а на местное самоуправство. Неминуемо грянувшее следом укрепление пресловутой «властной вертикали» по российскому обычаю обернулось чрезмерным усилением «начала самодержавия».
Словом, родословная у нашего нынешнего федерализма, скажем так, противоречивая.
До воплощения идеалов Ивана Ильина, несмотря на три столетия, прошедшие с петровского указа об учреждении губерний, нам ещё идти и идти.