Так не раз говорил на встречах с молодёжью и писал в своих письмах друзьям и школьникам ветеран войны и труда Ашот Бадалович Манукян, живший в городе Кафане Армянской ССР. Около 30 лет назад волнующее письмо он написал и учащимся Клинской средней школы № 2, пионерская дружина которой в то время носила имя легендарного писателя-фронтовика Аркадия Гайдара. 5 мая 1989 года в этом доме был торжественно открыт Дом-музей Аркадия Петровича Гайдара. Ашот Манукян случайно встретился с писателем 70 лет назад, 19 сентября грозного 1941 года, когда шли упорные кровопролитные бои на Украине, неподалёку от Киева.
«…Силы были неравными. Фашисты старались загнать нас к болотам, чтобы уничтожить совсем. Мы не хотели просто так погибнуть и старались вырваться из окружения, любыми силами прорваться на восток, но это нам никак не удавалось. Были дни, когда мы по 5–6 раз шли в атаку, несли большие потери… С 19 по 22 сентября мы находились на болотах и медленно продвигались к лесу, где можно было бы вновь собрать оставшиеся силы и ударить по врагу. С Гайдаром мы познакомились, когда наедине провели всю ночь в воронке. Я поделился с ним оставшимися двумя сухарями, так как он не ел два дня, но был бодрым и уверенно говорил мне, что Красная армия одолеет врага, что нам выпало большое счастье сражаться за свободу любимой Родины и, если придётся, погибнуть в бою… Вместе с ним мы продвигались к лесу, в котором оказалось очень много советских воинов, особенно моряков из Днепровской военной флотилии…»
Аркадий Гайдар сразу же принял все меры, чтобы собрать людей и объяснить им создавшееся положение. Оказалось, что многие солдаты и матросы знали его имя по публикациям в печати. Ашота он назначил своим адъютантом и приказал всегда быть рядом. Все солдаты и матросы дружно подчинились Гайдару, зная о том, что он ещё в Гражданскую был командиром полка. Он умел доходчиво и убедительно говорить и перед строем, и с каждым человеком в отдельности. Он не терпел трусов, паникёров и людей, не умеющих владеть собой. Личный состав он разделил на небольшие подразделения и назначил в каждом из них командира из числа моряков. Посоветовавшись с бывалыми бойцами, которые знали здешнюю местность, он решил внезапным штурмом освободить село Малую Березань, захватить трофейное оружие и пробиваться дальше, стремясь соединиться с частями Красной армии или с партизанами.
«Эта боевая задача нас воодушевила, вселила в нас оптимизм, – пишет Ашот Манукян. – Выйдя из леса и вновь идя по болотам, не дойдя до Малой Березани, Гайдар потерял в трясине свои сапоги и остался босым. Утром 24 сентября я достал ему сапоги, которые снял с мёртвого гитлеровского офицера, но Гайдар сначала категорически отказался их надеть, посчитав это грехом. Я долго его уговаривал... Ночевали мы на болотных кочках, подложив под себя сорванные с деревьев ветки. Гайдар всегда имел при себе пистолет и противотанковые гранаты. Утром он проверил боеготовность оружия и сказал, что оно нам пригодится во время нападения на Малую Березань. И вот ночью 25 сентября 1941 года мы напали на это село. Фашисты находились в квартирах на приличном расстоянии от линии фронта и, конечно же, не ожидали столь стремительной атаки. Бой шёл почти за каждый дом, и немцы были разбиты. Всё шло по плану, и мы захватили много оружия, к нам присоединилось и немалое число местных жителей, которые были воодушевлены и очень обрадованы нашим внезапным наступлением. Мы почти уже представляли собой отдельную воинскую часть под командованием нашего героя, который от души поздравил нас с первым боевым успехом и расставил посты, чтобы враг не застал нас врасплох. Два дня мы были в Малой Березани, отдохнули. А затем Гайдар поставил перед нами следующую трудную задачу – прорваться по направлению Переяслав–Яготин…
27 сентября мы вышли из Малой Березани, но фашисты были уже готовы к этому и открыли по нам сильнейший артиллерийский огонь, бросили на нас множество танков. В этом бою я был сильно ранен в руку и в ногу. Геройски погибали наши товарищи. Мы шли напролом, ниоткуда не ждали помощи, так как находились в глубоком тылу врага. Гайдар чудом остался невредим, он отдал приказ возвращаться на исходные позиции в Малую Березань и занять там круговую оборону. Как я потом догадался, он мог бы с оставшимися в живых бойцами пробиться дальше, но, увидев меня раненым, не бросил в беде: оттащил к оврагу, осторожно перевязал мне руку и ногу, взвалил на себя и понёс в село. Приказал мне сдать партийный билет и другие документы, чтобы они не попали в руки фашистов. Положение наше было серьёзным. Гайдар решил изменить тактику и прорываться малыми силами. После короткого совещания он сказал, что лично возглавит первую группу прорыва, чтобы потом с партизанами прийти нам на помощь. Мы тепло попрощались, он крепко обнял меня, поцеловал, приказал «долго жить» и оставил на добрую память свою бритву с надписью «А.Г.», а также свою фотографию.
– И жить, и умирать нужно достойно! – говорил Аркадий Гайдар. – Пусть никто из нас не станет ни трусом, ни предателем, какие бы невзгоды и муки ни выпали на нашу долю! Всё равно фашистам никогда не покорить нашу Родину и не поставить наш народ на колени! А тот, кто доживёт до светлого Дня Победы, пусть расскажет людям о наших делах, о нашей борьбе с врагом здесь, в окружении...
Со слезами на глазах я смотрел, как он поздно вечером уходил вместе с несколькими самыми отчаянными моряками, поклявшись вместе с ними не сдаваться живым в плен врагу. Уходил почти на верную смерть, но мне не хотелось верить в это… Я прошёл всю войну, дошёл до Берлина, и всё это время вспоминал и повсюду искал Гайдара, расспрашивал о нём многих фронтовых товарищей… Я не сомневался в том, что если он и погибнет, то только геройской смертью, прикрывая собой других. Так оно и оказалось в действительности…
Память об Аркадии Гайдаре дорога мне вдвойне, так как я ему кроме всего обязан своей жизнью. Тем, что остался в живых, я обязан только ему. Я побывал со своей семьёй на могиле Гайдара, на которую привёз цветы из Армении. Побывал я и в Лепляевском лесу, где находился партизанский отряд имени В.И. Чапаева и где вскоре после нашего расставания, 26 октября 1941 года, Аркадий Гайдар погиб смертью храбрых в боевой схватке с фашистами у железнодорожной насыпи. Рядом с деревней Лепляево… Многие очевидцы утверждают, что Гайдар в те дни был в военной форме, но это не так. С 18 по 29 сентября 1941 года он был в гражданской одежде. Кроме этого, считают, что сумка, которая сейчас находится в Каневском музее, принадлежала Гайдару, но я полностью отрицаю это. У него были две сумки: одна противогазовая, где он хранил свои документы и личный дневник, в котором делал записи каждого дня. В его дневнике было множество имён и фамилий солдат и матросов, с которыми он встречался. Вторая сумка – кожаная, офицерская, старого образца, где он хранил карты и карандаши. На ремне – отметка: «А.Г.», она имелась на всех его вещах».
В Клинской школе № 2 был торжественно открыт Музей истории тимуровского движения в СССР, и в нём, как одна из самых ценных реликвий, хранилось и письмо Ашота Манукяна – наглядное доказательство крепкой дружбы воина-армянина с русским писателем. Весь многонациональный советский народ был сплочённым и единым в те трудные дни борьбы с гитлеровцами. «Надеюсь долго прожить» «и в том прекрасном будущем, что зовётся социализм», – писал Аркадий Гайдар в 1934 году в журнале «Пионер» № 5–6. Да, за свободу и независимость нашей Родины шли в бой миллионы людей, в том числе мой отец и дедушка, и наш общий родственник, командир легендарной Брестской крепости Иван Николаевич Зубачёв. Прошлое нельзя изменить, но его можно истолковывать по-разному. И только в совокупности реальных фактов получается правдивая картина…
, КЛИН, Московская область