ПУТЬ
Иди, иди, иди, иди
до мягкого ребра холма,
луга увидишь впереди,
где трав цветущих бахрома,
и ты увидишь среди мглы
деревьев высохших стволы,
дотронься до коры дерев
в нетронутой ночной тиши –
не до коры, до их души
дотронулся ты, осмелев.
Я шёл зигзагами змеи
до этих мест и этих гор,
и птицы все пути свои
мне отдали, чтоб шаг был скор.
Ломался воздух, как стекло,
быстрей луча домчался крик,
там, где дерев и неба стык,
вдруг стало ясно и светло,
и мышь летучая, скользя,
шепнула: «Отдыхать нельзя!»
И, словно бы от древних дней,
от тайны, а не от дождя,
простёрлась радуга, взойдя,
страданье было скрыто в ней,
но воздух стал ещё нежней.
КОРЕНЬ
Я с корнем вырываю куст зелёный,
и пахнет этот корень обнажённый
таинственною глубью недр земных.
Не верит куст, что он лишился жизни,
и смотрит на меня без укоризны,
и он не верит в смерть ветвей своих,
в глазах его надежда проступает,
как будто он живой и прорастает.
Перевёл
ПОЛДЕНЬ В ГЕГАРДЕ
Ваагну Давтяну
Луч солнца перерезал речь ручья,
И зноем высосан последний воздух,
И горечь трав суха и горяча...
Куст на скале –
природы хриплый возглас.
Я в день такой, наверно, родилась,
В такой же день, когда,
хрипя от жажды,
Хребтами гор природа ввысь рвалась
И пить хотела, жить хотела жадно.
И потому всегда умела я
Жить как дышать – взахлёб –
до боли в горле –
Жить всей огромной жаждой бытия,
Как эти криком вздыбленные горы!
РОДНИК
Из какой черноты, слепоты,
немоты он возник?
Как прорваться наружу
из косного плена сумел он
На поверхность земли,
этот льдистый,
лучистый родник,
Этот голос подземных глубин,
ослепительно-белый?
Он оттуда прорвался,
где дымно-лиловый покой
Облекает безмолвие
глиняного небосвода,
Где склоняется дед мой
над тёмной подземной рекой
И ладонью своей загрубевшею
черпает воду.
Но воды уходящей
в горсти не удержит рука...
И река отражает лицо
зеркалами своими –
И выносит волной
на поверхность лицо старика,
Где я к той же воде
припадаю губами сухими.
ПЕСНЬ ЗЕМЛЕ
И вот опаляющий жар неземной
Меня оторвал от Земли,
И красным, и синим сияньем за мной
Метели мой путь замели.
Я мчался, Вселенную в душу вобрав,
До скорости света дойдя,
И не было рядом ни ветра, ни трав,
Ни чистого чуда дождя,
И был мой удел небывалый таков,
Что видел я ночи и дни,
Морщины Земли,
словно строчки стихов,
И молний косые огни,
Я видел, Земля, твой лавровый венок,
И тернии в каплях зари,
Но птичьего горла
хрустальный звонок
Все скорби взрывал изнутри!
Я был бестелесен в полёте своём,
И всё же сквозь звёздную пыль
Во мне пробивалась
зелёным жнивьём
Земная бессмертная быль.
Я вспомнил, как грозы
в ущельях гремят,
Забыть заставляя про сушь,
Я вспомнил единственный
тот аромат,
Что в мире лишь хлебу присущ,
И рек материнский узор голубой –
Извечную жертвенность вен,
Планете дарованный
щедрой судьбой,
Как строки, чей смысл сокровен…
Вот так, сотворённый
из глины сырой,
Я стал как всевидящий свет –
Не Дух вездесущий, не Бог, не герой,
А к чуду причастный поэт.
Я думал о ржавой бесплодности скал,
О травах, похожих на шёлк,
Я думал о жизни, о том, что искал,
И что в результате нашёл,
Ещё об осенних осинах твоих,
О песнях в полях вдалеке,
О лодке послушной – одной на двоих –
На тихой вечерней реке,
Я думал, Земля, об основе основ,
Про свой забывая удел –
О бренности славы, о магии слов,
О вящем бессмертии дел.
И потом, и кровью политая, ты
Цветёшь под умелой рукой,
И нету на свете иной красоты,
Как истины нету другой!
Перевёл
***
Я понял по шелесту камышей,
Что аист уже улетел,
По шелесту выцветших камышей
Я понял, что он улетел.
И вдруг показалось, что я уже стар,
Что утром состарился мир,
И сел я печально на камень случайный,
И холодно стало мне,
На землю тёмные тени легли,
Раскаркался чёрный ворон вдали,
Отрывисто рассмеялась даль.
Печальная горечь пронзила грудь,
И чёрный камень я подобрал,
И чёрного ворона им отогнал…
И тут неожиданный крик журавлей
Донёсся на миг из небесных полей,
Курлыканье движущихся журавлей,
Мне протянувших крыла…
Но с ними я улететь не могу,
Я должен сидеть на речном берегу,
И ворон кружит надо мной,
Я должен остаться и столько ждать,
Пока не изменят цвет камыши.
По шелесту камышей я пойму,
По зелёному шелесту я пойму,
Что чёрный ворон уже замолчал,
Что аист вернулся домой.
Перевёл
СПИТ ЛЕС…
В урочный час с горы Лалвар
Пришла осенняя прохлада,
И с ветки первый лист сорвал
Неслышный ветер листопада;
Ещё вчера небесный свод
Был безмятежно чист и ясен –
Сегодня облетевший ясень
Своих друзей ко сну зовёт,
И каждый лист вернул земле
Свой мир прожилок и извилин,
И лес заснул. Лишь старый филин
Бессонно ухает в дупле.
Тиха земля. Ей снится снег,
Которого она достойна –
Так спит уставший человек,
Когда душа его спокойна.
Перевёл
ХОЧЕШЬ НЕ ХОЧЕШЬ…
Хочешь не хочешь, а жизнь пройдёт,
И память не сохранить,
И станет видно – судьба прядёт
Твою на исходе нить,
Всё реже заходит твой старый друг,
Любимая – как сестра,
Хочешь не хочешь, лишь пепла круг
Останется от костра…
Хочешь не хочешь, тебя кругом
Дедушкой будут звать,
И станешь ты числить своим врагом
Продавленную кровать,
Хочешь – не хочешь, а выйдет срок,
Другие уйдут вперёд,
И пыльные были твоих дорог
Забвение заберёт…
Хочешь не хочешь, пришла пора
Трезво спросить себя:
Долго ли след твоего пера
Будет хранить судьба?
Перевёл