Где титаны?

ИНТЕРТЕКСТ

Творчество питерского прозаика Павла Крусанова – заметное явление в современной российской прозе. Известность принёс ему роман «Укус ангела». За ним последовали «Ночь внутри», «Бом-бом», «Другой ветер», «Действующая модель ада», «Американская дырка». Финалист премий «Северная Пальмира», «АБС-премия», «Национальный бестселлер». Сегодня писатель отвечает на вопросы «ЛГ».

– Павел Васильевич, кто ваши друзья в литературной жизни, если таковые имеются?

– Что такое литературная жизнь? Это такое своеобразное захоронение. Это твоё время, закопанное в тексте, со всеми наполняющими его, это время, чувствами – восторгом, разочарованием, унынием, бодрящей злостью, усталостью и тихой радостью победы над чистой страницей. К утру, как правило, оборачивающейся досадой, поскольку победа при повторном взгляде оказывается мнимой. Этот могильник – одиночное погребение. Здесь нет места никому – ни коню, ни рабу, ни другу. Никто не поможет тебе похоронить в тексте время твоей жизни талантливо, если ты сам сделать этого не в силах. И вообще о помощи… Дружба, как любовь и искусство, дана нам для наслаждения, а не для того, чтобы пользоваться ею в корыстных видах. Что касается друзей, пишущих книги, то – да, такие есть. Но они оставались бы моими друзьями, даже если бы забросили это сомнительное занятие.

– А кто ваши враги?

– «Враг» – очень сильное слово. Пожалуй, даже сильнее, чем слово «друг». Ведь по большому счёту враг – тот человек, чья смерть может доставить тебе радость. Так вот человека, которого я настолько бы считал своим врагом, что получил бы удовольствие от вида его трупа, на моём горизонте нет. Есть люди, чьи дела, на мой взгляд, достойны посрамления. Но смерти… Нет, смерть заслужить не так-то просто. Надо быть очень цельной и злонамеренной натурой, чтобы стать настоящим врагом. Это по силам очень немногим. Где эти титаны?

– Какие писатели сформировали ваше творческое сознание?

– Лесков, Толстой, Достоевский, Козьма Прутков, Фолкнер, Платонов, Маркес и вообще всё яркое и талантливое, что попалось мне на глаза в юности. Потому что только в детстве и юности мы проживаем книги. Потом мы уже их просто читаем.

– Какие явления в современной литературной жизни вам близки?

– Это вопрос про писателей и производимые ими изделия духа? Современный литературный ландшафт, к сожалению, выравнивается – нивелируются как вершины, так и бездны. И по этой равнине в унынии и скуке бродят одинокие читатели. Однако есть, есть всё же рельефные образования, за которые цепляется взгляд. Смотрите, вон там возвышается Сергей Носов, а вон Илья Бояшов, вон интересные новообразования – Наталья Ключарёва и Александр Кудрявцев, а вон рассыпавшиеся грядой рассказов Пелевин и Славникова…

– Что в литературе вы категорически не принимаете и почему?

– Самовлюблённость, позу мудрости и публицистичность. Посмотрите на Татьяну Толстую, Виктора Ерофеева или Михаила Веллера. Какое отношение эти несчастные имеют к литературе? Ведь это уже, ей-богу, какая-то форма наркомании, галлюцинирования не внутри себя, а снаружи…

– Что, по-вашему, необходимо для возрождения великой русской литературы?

– Ничего особенного. Родить пару-тройку гениев. Этого вполне довольно.

Беседу вёл Владимир КАМЫШЕВ