«А мне отдайте из глубин бездонных
Своих изгоев, люд забитый свой,
Пошлите мне отверженных, бездомных,
Я им свечу у двери золотой!»
Слова, посвящённые статуе Свободы, написанные в 1883 году американской поэтессой Эммой Лазарус, на десятилетия стали символом иммиграции в США, глубоко укоренившись в американской культуре, как и образ иммигранта – человека, прибывающего в Новый Свет в надежде на новое начало. Этот образ красной линией проходит через американские литературу и кино, оставаясь неизменным практически с самого их зарождения.
Не исключение и новая картина из громадной франшизы студии Марвел, «Чёрная вдова», открывающая вторую многосерийную эпопею о сражении супергероев Америки за мир и спокойствие человечества. Бондиана, помноженная на мелодраму, с русскими супершпионками в исполнении Скарлетт Йоханссон и Флоренс Пью – каждый доллар из двухсотмиллионного бюджета грамотно вложен в аттракцион с драками, взрывами, умопомрачительными трюками, с математически точно расставленными шутками и, что самое удивительное, без особо развесистой клюквы. В этом плане «Чёрная вдова» сильно выделяется на фоне остального Голливуда, несмотря на циклопические сооружения и сумеречную полярную тюрьму прямиком из стереотипов об «империи зла», в мелких деталях фильм очень точный. Правильная кириллица, замечание за столом – «не сутулься», даже то, как герои едят оливье и пьют водку, выдают аккуратность сценарной работы с контекстом.
Здесь же неизменная дань современной моде на феминизм, но не такая навязчивая и бессмысленная, как в аналогичных фильмах. Иная реализация – обычно сильная женщина в новом кино изо всех сил пытается унизить мужчину, используя всё то, за что мужчина подвергается критике. Грубость и жестокость кинематографических икон феминизма совершенно мужские, и возникает вопрос: кем хочет быть феминистка третьего розлива – сильной женщиной или мужланом, причём самым негодным, драчливым грубияном и сволочью? Кейт Шортланд выруливает из этой ловушки, намеренно удаляя мужские персонажи за границы драмы о воссоединении сестёр.
Пара героев третьего плана, главный злодей, бывший генерал, погибающий мимоходом, участвуя в сюжете ровно настолько, чтобы внести при помощи технологий контроля разума раскол в женское единство и немедленно сгинуть в очередном красочном взрыве. Даже «Красный страж», советский ответ «Капитану Америке», играет вторичную роль комического персонажа. В развитии сюжета он не участвует совершенно, разве что с трудом влезает в свой старый геройский костюм. Задача Дэвида Харбора – в ином, он непрерывно городит совершенно неполиткорректную чушь, старательно разряжая густой пафос, патокой растекающийся с экрана.
Но сёстры, сильные женщины, и злодей, больше похожий на Харви Вайнштейна, чем на советского генерала, лишь шелуха вокруг главного. А суть всё та же – очередной изгой входит в золотую дверь, добивается успеха и становится американцем, оставив у порога своё прошлое. Архетип, являющийся столпом культуры и общества страны, построенной иммигрантами. И Наташа Романова, ещё один изгой, принятый статуей Свободы, ещё один проводник мощного образа, внедряющегося через американское кино. Более того, для русской аудитории даже скорректирован типичный американский материальный успех – его заменяют самопожертвованием ради всего человечества, ради небольшой толики надежды.
За ней последуют другие культурные экспортёры. «Шан-Чи» для китайского рынка, «Мисс Марвел», разрабатывающая тот же образ, но для мусульманской среды, и прочие, и прочие зёрна американской идеи, прочно укореняющиеся в миллиардах умов по всей планете. Идеологическая экспресс-доставка красиво упакованной идеи прямо к вашему порогу. Единственным ответом на это может быть только собственный экспорт, но, увы, тут дела плохи. Баланс в культурном импорте и экспорте складывается не в нашу пользу. Мы импортируем и импортируем культуру, образы, идеи, слова, понятия, не давая ничего взамен. Итог подобной праздности один – неизбежное культурное банкротство.
Николай Трябин