Юрий БОЛДЫРЕВ
Главные новости у нас теперь связаны с газовым конфликтом и конфликтом в Газе. А главные проблемы? Они лишь иллюстрируются следствием – стремительным падением рубля, в новостях оказывающимся далеко не на первых местах…
В понедельник утром, когда я пишу эту статью, ещё не известно, состоится ли подписание предварительно согласованного договора об условиях в этом году транзита нашего газа через Украину (по цене 2008 года) и условиях его поставки самой Украине (по формуле расчёта европейской цены минус 20%). Но даже если и всё состоится, пока так и осталось непонятным: предполагают ли эти договорённости возврат Украиной «исчезнувшего» газа, покрытие убытков «Газпрома» от недопоставки газа в ЕС за первую половину января (более миллиарда долларов), а также ответственность сторон в случае предъявления странами ЕС исков к «Газпрому» в связи с невыполнением обязательств. И каковы перспективы судебного иска, который «Газпром» должен был предъявить украинским коллегам? Или после урегулирования спора и все иски отзываются (если их вообще успели направить)?
Можно, конечно, надеяться, что всё как-то само собой урегулируется, но надолго ли – ведь откуда-то вдруг взялся спорный вопрос о «технологическом» газе для газового транзита в страны ЕС?
Не менее важно и другое: как же тогда с нашими громкими заявлениями о воровстве Украиной газа? Они ведь не должны просто повиснуть в воздухе как голословные. Одно дело, если они будут доказаны в суде. Тут и мы, и наша власть – на щите. И другое дело, если они останутся лишь политическими заявлениями – тогда, согласитесь, не очень здорово выглядим уже мы. Есть вещи, которые, безусловно, надо доводить до конца.
И вернёмся к вопросу о ясности и однозначности условий. Сейчас нам сообщили, что теперь вопроса о «технологическом» газе уже не будет, и стоимость транзита будет включать в себя и расходы на технологические нужды. Здорово, но раньше-то что – это в контрактах прописано не было?
Дать на этот вопрос чёткий ответ никто не может, потому что все контракты по поставкам нашего основного экспортного товара – коммерческая тайна. От кого тайна и ради чего тайна? От кого понятно – от нас. Больше не от кого. Но ради чего?
Кстати, мы тут наконец «газовый опёк» создаём – приветствую и, если читатель помнит, давно выступал за это, в том числе на страницах «ЛГ». Но только как и о чём мы там будем договариваться, если условия газовых контрактов собираемся сохранять в тайне? Или они будут тайной лишь от нас с вами, от граждан «энергетической державы»?
Ставлю этот вопрос не из простого житейского любопытства. Просто мой прежний опыт работы, в том числе изучения материалов, связанных с деятельностью «Газпрома» (в период до начала 2001 года), свидетельствует о том, что в документах допускалось (и, как это нам демонстрирует свежий спор о «технологическом газе», видимо, допускается) столько «нюансов» и лазеек, что сейчас на основании одних лишь заявлений, никакие выводы делать вообще нельзя. А ведь нам, всему обществу, предлагают делать выводы именно на основании лишь заявлений. И мы бы рады поддержать свою сторону, но как это сделать без полной достоверной информации, в которой нам продолжают отказывать?
И ещё. В своё время, в бытность одним из руководителей Счётной палаты, мне пришлось заниматься анализом одного из договоров нашего же правительства с «Газпромом». Сказать, что это был договор не вполне в интересах России, – это вообще ничего не сказать.
Но сейчас иные времена и иные нравы. И иная система госуправления. И иной механизм ранее независимого, а теперь полностью включённого в «вертикаль» государственного контроля. И этот механизм, к сожалению, также не позволяет нам рассчитывать на получение независимой и достоверной информации о всех нюансах наших взаимоотношений с партнёрами в самых ключевых, для всей страны жизненно важных сферах.
Что ж, пока страна купалась в газо- и нефтедолларах, с этим общество мирилось. Но теперь ситуация меняется. Всего за четыре месяца рубль по отношению к американскому доллару потерял уже половину прежней стоимости. Какими будут последствия?
Сравним: некоторое время назад аналогичное, правда, несопоставимо медленнее, происходило с американским долларом по отношению к евро. И что же – как это отражалось на «простом американце»? Американская экономика лишь приобретала конкурентное преимущество над европейской – за счёт относительного снижения цен на свою продукцию. Внутренние же цены в США не росли.
Но у нас ситуация иная. Весь десятилетний (!) период «благоденствия» наши деньги не вкладывались в своё производство, а отправлялись за рубеж на финансирование экономического, технологического и военного развития США. И теперь зависимость от импорта, в том числе от импорта продуктов питания, – критическая. Значит, скоро падение стоимости своей валюты в полтора раза мы почувствуем на сопоставимом росте практически всех цен в наших магазинах. И это при том, что, по данным СМИ, например, в Москве только за первую половину января количество безработных выросло в два раза.
Нельзя сказать, что правительство ничего не делает. Создана виртуальная биржа труда – прекрасно. Но если соотнести возможности и ответственность государства в сфере стимулирования развития национальной экономики с этой капелькой в море, так ли уж есть чем гордиться? А ведь об этой бирже нам рассказали как о великом достижении…
Почему же, если главные проблемы у нас совсем в другой сфере, я столько внимания уделил в статье газовому конфликту? Да потому, что при всей однозначной и очевидной неправоте в этом конфликте украинской стороны тем не менее даже и на его примере видно, как несовершенна наша нынешняя система государственного управления. А ведь нас ждут экономические трудности и проблемы несопоставимо более масштабные – как мы будем их преодолевать?
Пока, похоже, курс взят на выживание в кризисе за счёт радикального обесценивания накоплений граждан и снижения уровня жизни большинства.
Но почему бы и нет, если мы с этим согласны?
Точка зрения авторов колонки может не совпадать с позицией редакции