СОЦИОЛОГИЯ: ДВА МНЕНИЯ Главная тема: социальная дифференциация
Почему большинство наших граждан, по крайней мере по западным меркам, живут в бедности? Чем обусловлено гигантское социальное расслоение, когда разрыв в доходах самых богатых и самых бедных жителей России выходит за все разумные рамки?.. Выступая в конце апреля с ежегодным Посланием к Федеральному собранию, президент России охарактеризовал подобный разрыв между доходами граждан как «ещё недопустимо большой». Хотя и отметил, что масштабы бедности в стране «всё-таки в результате принятых в последние годы мер почти вдвое сократились». Социальной дифференциации и посвящён нынешний выпуск «Гуманитарной экономики». О проблеме размышляют академик РАН, доктор экономических наук Дмитрий ЛЬВОВ, заместитель директора Института социологии РАН Наталья ТИХОНОВА и руководитель отдела социально-политического анализа ВЦИОМ Леонтий БЫЗОВ.
Сегодняшнее социальное самочувствие россиян сложно описать однозначно – происходит то, что обычно характерно для стран, преодолевших наиболее острую фазу кризиса. Экономика растёт, а социальные показатели, особенно субъективные, скорее, ухудшаются. И это понятно – большинство россиян ценой огромных жертв и усилий сумели приспособиться к новым реалиям, решили для себя проблему выживания, и сегодня им хочется уже чего-то большего.
И здесь наиболее болезненна, по данным исследований, проблема вопиющего социального неравенства, а противоречия между богатыми и бедными опрошенные вообще выносят на первое место. Так, в феврале 79% россиян назвали его «весьма значимым», и ещё 15% – «скорее значимым». Немного отстало и противоречие между обществом и властью («простыми» людьми и чиновниками), которое отметили 71% опрошенных. По значимости все другие противоречия далеко позади… Об отсутствии в современной России так называемой культуры богатства говорит и то, что в массовом восприятии богатые являются, скорее, носителями общественно порицаемых качеств и черт. Например, считают респонденты, для них характерна жадность (32%), неуважение к законам (26%) и непорядочность (21%).
Конечно, проблему социального и материального неравенства не следует оценивать одномерно. Ведь как показывает объективный анализ, рост благосостояния населения и связанные с ним изменения в социальной структуре общества – это вовсе не миф. Стабильность – одно из главных достижений путинской эпохи – связана не столько с ростом материальных доходов граждан, что само по себе тоже немаловажно, сколько с существенной трансформацией социальной структуры общества. Речь идёт о довольно быстром формировании среднего класса и социально-политическом запросе, который этот класс начинает предъявлять российским политикам.
Впрочем, вопрос о существовании у нас среднего класса и его размерах – дискуссионный. Показатели материальной обеспеченности большинства групп российского общества пока не укладываются в стандарты развитых стран мира. Тем не менее совокупность материальных и социально-психологических характеристик позволяет причислить к среднему классу не менее трети наших граждан, а в крупных городах их намного больше. И хотя массовые опросы выявляют не слишком высокую среднюю зарплату (7–8 тыс. руб.) и тем более средние денежные доходы в пересчёте на всех членов семьи (4,5–5 тыс. руб.), эти цифры не совсем точно отражают реальность. Следует учесть, что определённая, наиболее активная часть общества (высококвалифицированные специалисты, молодёжь) имеет много возможностей для разного рода приработков, которые далеко не всегда «ловятся» социологами. Кроме того, столь низкая цифра учитывает наиболее низкодоходные группы общества – сельских жителей и неработающих пенсионеров. Если же брать работающих горожан, то средний доход на одного человека в их семьях немного превышает 6,5 тыс. рублей.
Несмотря на существование огромного разрыва между богатыми и бедными, численность как тех, так и других всё же не так уж и велика, даже с учётом поправки на специфику массовых опросов, для которых самые высшие этажи общества являются практически недоступными. Так, в ходе мартовского исследования к высоко материально обеспеченным себя отнесли только 0,7% опрошенных, а к числу живущих за чертой бедности – 6,1%. Согласно другим данным, к «хорошо» и «скорее хорошо» материально обеспеченным относят себя около 7% населения, а к «плохо» или «скорее плохо» – 28%. При этом среднедушевой доход обозначивших себя как представителей высокообеспеченной группы составляет около 15 тысяч рублей, среднеобеспеченной – 6, низкообеспеченной – 3,5, а тех, кто живёт за чертой бедности, – 2–2,5 тысячи. За несколько последних лет самыми быстрыми темпами росли доходы госслужащих, работников правоохранительных органов и военнослужащих, а также менеджеров преуспевающих фирм. За ними «подтягивались» представители таких массовых специальностей, как врачи, учителя, преподаватели вузов. Зато явно стали отставать пенсионеры (сегодня уровень средней пенсии составляет менее трети от средней зарплаты при 40% ещё пять лет назад).
Все эти тенденции и предопределили наблюдаемое сейчас «сбивание общества в кучу», когда доходы более половины россиян различаются несущественно и не являются уже столь нищенскими, как ещё несколько лет назад. Если в конце 90-х «жили нормально» в материальном смысле лишь около 35% россиян, то сегодня таковых уже чуть более 50%, а уровень настоящей бедности и материальной нужды не превышает 25–30%. В то же время, как показали исследования, этот рост доходов значительно отстаёт от меняющейся структуры рынка услуг. Так, до сих пор лишь 17% граждан, по их собственной оценке, имеют реальную возможность пользоваться платными медицинскими услугами и 16% – образовательными. Менее трети населения имеют сбережения, превышающие символический уровень в тысячу рублей. Это означает, что возникла новая тенденция расширения группы аутсайдеров – в основном пенсионеров и бюджетников, рост доходов которой не поспевает за ростом платных услуг, а потому происходит фактическое снижение уровня их жизни. Официальные цифры инфляции вызывают недоверие у большинства россиян и, по их собственной субъективной оценке, уровень роста цен на услуги и продукты питания вдвое выше.
Очень важным для понимания социально-политических процессов стало то обстоятельство, что «новый средний класс» является носителем не столько высоких материальных и потребительских стандартов, сколько соответствующих социально-политических установок. В сегодняшнем обществе он становится ядром «партии порядка», ориентированным на поддержку власти, стабильность, установление устойчивых «правил игры». Новый средний класс не слишком интересуется политикой, а в качестве «квазиидеологии» разделяет синтетические ценности, в которых есть что-то от «правых», что-то от «левых», что-то от патриотов и националистов. Одной из его важных черт является рост социального оптимизма и уменьшение ярко выраженных протестных настроений. По данным наших исследований, уже 44,8% россиян оценивают ситуацию в обществе как нормальную, 38,9 как кризисную и только 6,5% как катастрофическую. В 1999 году эти цифры выглядели соответственно так: 5,3%, 61,4 и 28,5%. Подобный рост оптимистических оценок можно объяснить и объективными факторами: увеличением доходов, числа рабочих мест и решением социальных проблем. Однако, на наш взгляд, в ещё большей степени источником оптимизма является благоприятный психологический фон – ощущение стабильности, постоянного, пусть и не слишком значительного улучшения условий жизни, уверенность в завтрашнем дне, а самое главное – повышение осмысленности своего существования.
Между тем на исходе президентства Путина всё чаще стали раздаваться «тревожные звонки». В обществе, в том числе и среди представителей среднего класса, усиливаются сомнения относительно того, «туда ли идёт страна». Это и создаёт «зону отчуждения» между обществом и властью, которую всё больше россиян начинает подозревать не просто в нерадивости, но и в «злом умысле».
Конечно, эти настроения сами по себе вряд ли приведут к социальной дестабилизации, по крайней мере в ближайшие годы. Однако «системный кризис», по мнению многих аналитиков, не за горами. А кризисы в России имеют обычно непредсказуемый и разрушительный характер.
, руководитель отдела социально-политического анализа ВЦИОМ